— Кто отпустит? — не поняла я.
— А вот это самое главное. Тебя не удивляет, что мы с ним, — кивок на Руфаила, — работаем в паре?
Объясняю собеседнице, как я в три часа ночи отношусь к большой небесной политике. Моим вечерним оппонентам, сейчас мирно отдыхающим в КПЗ, такие выражения недоступны. Не тот уровень. Руфаил краснеет. Чертовке — как с гуся вода.
— Все равно расскажу, — упорствует она. — Это важно. Ты же в курсе, что существуют разные религии?
Добавляю про религии. Пернатый становится бордовым.
— И боги, соответственно, разные.
Можно и про богов. Ангел, наконец, догадывается заткнуть уши. Мекрина удивленно прицокивает языком.
— О! Вот это выражение надо запомнить! О чем мы говорили? — сосредоточенно чешет кончиком хвоста переносицу. — Ах да! Перун решил переделать историю. Переправляет душу твоего незадачливого рыцаря в тело волхва из десятого века. Нас такой расклад, естественно, не устраивает!
Перестаю материться.
— А я тут при чем?
— В принципе, ни причем, — соглашается чертовка. — Но если у него получится, весь этот мир исчезнет. Вместе с тобой и твоими родными. А остановить Игоря можешь только ты.
— И что во мне такого особого?
— Она еще спрашивает! — возмущается Руфаил, в очередной раз ощупывая нос. — Нимб отдай!
— Заткнись! — хором отвечаем мы с чертовкой.
— Подготовка у тебя хорошая, — продолжает она. — А масса маленькая. Переброска во времени дешевле обойдется.
— Я что, туда голая пойду? — ничего себе заявочки! Экономисты хреновы! — А боеприпасы?!
— Неодушевленную материю переносить несложно. А вот одушевленную…
Раздумываю. Сходить в десятый век интересно. И принца моего жалко. Но… Не нравится мне эта затея! А собственно…
— И что я должна сделать?
Мекрина расплывается в улыбке:
— Да ничего сложного! Не дать волхву перетащить в Киев один камешек.
— Что значит не дать? Я при нем нянькой стоять должна? Или предлагаешь убить мальчика?
— Который весь такой благородный и за тебя заступился… — язвит чертовка.
Смотри-ка, увернулась! А так? Тоже! Неплохо у них в аду с обучением личного состава! А вот так?! Так, так и так?! То-то же! У нас лучше!
— Как умрешь, у меня работать будешь! — Мекрина, тяжело дыша, поднимается с пола. — У нас ограничений по росту нет, — отряхивает штаны. — Не надо его убивать. Хотя нас бы это устроило. Уговори вернуться…
— Он же здесь умрет!
— Как душа уйдет, мы тело подержим. Руфик даже подлечит. В больнице язычников нет. А пара верующих санитарок найдется!..
Уже лучше… А Игорька надо выручать. Обманет его этот самый Перун, как пить дать, обманет. Боги, они такие!
— И что я с этого буду иметь?
— Ну… — хвост опять тянется к переносице…
— Ты охамела, смертная! — утробным голосом вопит ангел, и второй раз за ночь летит через подлокотник.
— Руфик, не вмешивайся, — насмешливо улыбается Мекрина.
— Во-во! — подтверждаю я. — Молчи, мужчинка, когда дамы разговаривают.
Ангел, испуганно косясь на меня, приваливается к креслу. Внутрь лезть не решается. И правильно!
— Добавить? — интересуюсь исключительно для закрепления результата.
— Ты же сказала «не трону»…
А жалобно-то как!
— Я тебя обманула! — нет, не выйдет из меня губернатор Калифорнии. Не тот тембр голоса. — Итак? — вопросительно гляжу на чертовку.
— А что ты хочешь? — вкрадчиво вопрошает она.
У-у-у! Я много чего хочу! Но ведь обманет, жучила инфернальная! На личике же написано: любого шулера вокруг пальца обведет и догола разденет! А на мне и так одна рубашка! Нет у меня оснований считать эту парочку честнее славянского громовержца! И ту парочку, что над ними — тоже. Извечные антагонисты, а как жареным запахло, мигом снюхались! Как бы это дело провернуть, чтобы не оказаться последней дурой? И так из-за сегодняшних уродов вся одежда кровью заляпана! Еще не факт, что отстирается! И возни… О!
— Во-первых, — задумчиво тереблю локон, — сегодняшняя драка по вашей вине была!
— Не, — идет в отказ дьяволица, — мы не при делах! Перун там…
А вот хрен, от меня так просто не отделаешься!
— Перун — ваш враг? Не трогали бы его в прошлом, и никаких драк сегодня…
— Ты к чему клонишь? — подозрительно спрашивает Мекрина.
— Ветровка! Джинсы! И желтая футболка с котенком! Всё должно быть чистым, целым и красивым. Нет! Новым! Ваша война, вам и стирать!
— Хрен с тобой, — ворчит чертовка. — Руфаиль, чистота — дело светлое…