растапливать пора. Крещенский жмёт морозец.
Бог даст, так разожжём, А сам щипал лучины охотничьим ножом.
И вскоре треском жарким
наш оживлялся дом, Раскрытая духовка стреляла в нас теплом, Она с хозяйкой праздничный
пирог и хлеб пекла, А на ночь груду валенок
к скамеечке влекла.
А рядом с ними спали
коньки сродни саням, Снегурки круткой к валенкам
прилаживали нам. А на стекле подтаивал
хрустальный городок, Бутылки руслом тряпочным
влекли к себе поток.
На гвоздиках бутылки
менял я в нужный срок, Сливать водицу талую -
то первый был урок. И ватный снег рябиной дед так принарядил,
Чтоб без улыбки к окнам никто не подходил.
Румяные молочницы кричали у ворот, И нас манила улица в весёлый хоровод, Бросали мы поленья под кров дровенников,
А круг точила рыжего жёг щёки топоров.
И только трёхколёсник
сквозь дрёму вспоминал, Как тротуар дощатый нам скрипом отвечал,
Как куры разбегались, потешно голося, Как будто бы соседей о помощи прося.
В горячий полдень тополь
заманивал шатром, И жар земли гасила трава живым ковром. Стихи и сказки деда с любовью слушал двор,
Но смолк однажды утром
наш с дедом разговор.
И в лётном синем кителе,
в наградах, без погон, Казалось, дед всё слушает
далёкий перезвон. И, меж родными спрятавшись,
я плакал не один... Солёный привкус детства
пронёс я до седин. В крещенские морозы
мне слышится с утра, Как дед ворчит, мол,
печку кормить твоя пора...
4 января 2008 г.
ЖИВ ТВОЙ ОГОНЬ
Сестре Ирине
Огонь бенгальский в снежный день Мальчишки жгли возле парома, И детства радостного тень Мелькнула в шапке набекрень, Летящая на лёд от дома.
Мы мчались, радостно смеясь, Вцепился я в сёстру и в санки, Пар отставал от нас, клубясь, Своею удалью гордясь, Взрослели мы не как подранки.
Хотя ещё ползла война Портретами родных по стенам, И горем бабушка пьяна Рыдала, что её вина - Не отмолила сына с дедом.
Печать войны была на всём, Мы в школу в латаном ходили. Но, прикрутив коньки, вдвоём, Речным мы наслаждались льдом И лес на лыжах бороздили.
В тех небогатых светлых днях Нас согревало пламя песен, И, сбросив валенки в сенях, На табуретках, как на пнях, Мы пели так, что дом был тесен...
А позже взрослые года
Кружили нас, как шторм байкальский,
И хладнокровная беда
Тебя сковала. Но всегда
Я вижу свет твой христианский.
И тот огонь. Огонь бенгальский.
30 ноября 2008 г.
ДЕВОЧКА НА МОСТИКЕ
Владимиру Кузьмину
Мир детства в платьице девичьем Застыл с распахнутой душой, И летний полдень в гаме птичьем, Сияя праздничным величьем, Вместился в раме небольшой.
Не я ли там плыву на лодке По речке детства своего? Пираты рядом - одногодки, Плеснув в уху немного водки, Кричат сквозь годы: «О-го-го!»
Как манит гладь нырнуть в картину, Друзей, подруг расцеловать! Я седину и галстук скину, Заботы все на миг покину, Чтоб первый вальс дотанцевать.
29 марта 2008 г
Дочери Полине
Театр зеркалами смотрит,
зачем я, уже седой, Пришёл не за ручку с дедом,
а с дочерью молодой. Зачем здесь ещё о чести
и вечной любви поют, Зачем не в бархате дамы,
а в джинсах и наспех пьют. Простит ли Господь предавших
Россию и верных дам? А, седина? Так что же, я детям весну отдам!
Лишь боль в этом мире вечна,
всё зримое в прах уйдёт, Но то, что любовью дышит,
свой образ в веках найдёт. Мы чем-то с театром схожи.
И в рёбрах, и в брёвнах храм. Обоих печаль нас гложет,
что правит балами хам... Но в музыке власть былого.
Свет в хрустале угас, Любимую оперетту для дочери я припас. Арией мистера Икса детства зажглась звезда,
Потоки воскресших звуков
смыли, как пыль, года. И вот я опять мальчишкой
бегу на экран глядеть И чувствую, как в галопе
больно сквозь горечь петь. Мудрость искусства в сердце
вливалась к нам с ранних пор, Пронзительной русской песней
наш согревался двор. До слёз мы страной гордились,
я в космос летать мечтал, Но, кажется, мистером Иксом
в лукавых объятьях стал. О скользкую ложь споткнувшись,
я, маску надев, блуждал, Но снова спасая душу,
с молитвою побеждал... Как лошадь, судьба металась,
терял всё, и вновь искал, Но близких согреть любовью
я к финишу доскакал... Шум кресел вернул в реальность.
Роднее нас сделал зал, Правду мелькнувшей жизни
я дочери досказал.
ТЕНЬ СУДЬБЫ
Отцу
Отец нашёл стихов тетрадь, В ней тень судьбы дрожала, Закладкой золотая прядь, Как в тайнике, лежала.
Он взялся чувства выверять С позиций жизни мудрой, А я усвоил - нужно врать, Чтоб не краснеть. Или удрать, И жить, как встарь, под пудрой...