Казалось, что все это сон. Просто сон. Очередной пошлый кошмар, Идл сейчас откроет глаза, и проснется.
Проснется…
- Люблю смотреть, как ты кончаешь. – Мужчина облизнулся, и положил свою голову рядом с ее. Сквозь тьму Хелен чувствовала его мерзкую, довольную ухмылку, – Мне стало немножко легче, надеюсь, этого хватит на несколько часов. – Райт полностью разделся, раздел свою любовницу, которая легко, словно тряпичная кукла, поддавалась его действиям, и накинул на них теплое больничное одеяло.
- Ч-что это… такое? Мне опять придумывать побег… имитировать свою смерть… – Как итог произнесла она, хотя голос дрожал. Сон.
- Думаю, второй раз не пройдет. Вообще я не понимаю, почему ты сбежала. Я обещал любить тебя и содержать, а ты вот так запросто предала меня. Но знаешь, я нисколько не злюсь. Ты всего лишь чуть не сломала мне жизнь, но я не злюсь. Пока что. Я все еще рад что ты жива и лежишь рядом со мной. – Он придвинулся ближе и обнял девушку за грудь. По лицу расползалась странная, неадекватная улыбка. Ему казалось, он тоже спит. Спит, и до конца не может осознать, что сейчас происходит. Реально ли это? Нет?
- Это ты сломал мне жизнь, – чуть не плача говорила Идл. – Я не любила и не люблю тебя, и зная это, ты собирался держать меня в плену. Что скажешь о моей жизни? О свободе воли? Я ненавидела тебя. Всем сердцем.
- Ну. Полюбишь. Тебе будет хорошо со мной, и ты меня полюбишь. Забавно кстати, в больнице повсюду охрана, и ты как обычно намылилась бежать. Идиотка.
- Лучше уж так, чем сидеть и ничего не делать. – Она раскрыла глаза, и уставилась в потолок. Один на двоих, сон. Самый пугающий, и самый желанный кошмар. – Одержимый поехавший маньяк.
- Может и так. Мне теперь все равно. Давай просто полежим вместе до рассвета. – Хоффман вновь придвинулся ближе. – Тебе, кстати, нужно поспать. Я утром приду и поставлю тебе нормальный диагноз. Ты не совсем здорова, раз попала сюда. Спи.
- Больной ублюдок.
- Спи я сказал. До завтра. – Он чмокнул девушку в плечо и придвинулся снова. Казалось, если бы мог, он бы навалился на нее полностью. Впитал бы в себя. Привязал бы к себе, и был бы очень доволен.
Но так она, вероятнее всего, задохнется. Жаль.
Я скучал
Утром в больнице полно народу: все кишат, перемещаются туда-сюда, занимают очередь, покидают ее, занимают вновь… Сквозь оконные стела беспрепятственно брезжит свет, скользит по лицам разного пола, возраста, веса. Люди в белых халатах снуют туда-сюда, кивают друг другу, проходят мимо.
Хоффман с озабоченным видом ходил по этажу. Постоянно таращился в какие-то документы, нервно улыбался, и как-то через чур часто и жутко здоровался с коллегами. Медсестры прищуривались, глядя на него, провожали подозрительными взглядами. Высокий хвост, очки и неумолимая педантичность во всех мелочах. Однако, несмотря на эту нарочитую педантичность, сегодня хирург маниакально пожимал всем руки. Кивал, желал приятного дня. Кто-то мог бы подумать, что мужчина внезапно расцвел, а кто-то, что сошел с ума.
Райт сказал, что проверит диагноз Джудит, и он сделает это.
При дневном свете все казалось не так зловеще… да и не так интимно. Хелен ерзала на чистой простыне, свернувшись в позе эмбриона, и думала, как скоро ее решат проведать. Ноги словно окаменели, а руки, казалось, стали весить так много, что поднять их мыслилось невыносимой тяжестью. Словно человек, который был в палате ночью, как вампир, высосал все силы. Высосал планы, стремления, уверения.
Ничего нового.
Она чуть вздрогнула, когда открылась дверь. Зажмурилась, когда на пороге появился знакомый силуэт. Внутри копилось странное раздражение и ироничная злость, страх постепенно уходил. Здесь, в больнице, Хоффман выглядел не таким страшным, нежели в роли монстра под кроватью. На обходе он, в строгом больничном халате, с ручкой и какими-то бумагами вошел в её палату, окинул взглядом больную и присел рядом:
- Здравствуй. – В его взгляде легко читалось неадекватное удовольствие и радость, однако, голос звучал еще более ледяным, чем обычно. – Открой глаза шире, особенно левый, если получится. – Он взял девушку за подбородок, не больно, но довольно хватко, и стал светить в зрачок каким-то мерзким, тонким фонариком. – Да уж. Довольно запущенная форма бактериального конъюнктивита, с края глаза начался гнойный абсцесс. Откуда это? Скажи, ты… в мусоре копалась? – Хоффман выглядел серьезно, но при этом немного сконфуженно.