Настолько сильно хотела ответить, что была готова умереть ради этого. Ответить. А сейчас что, передумала? Все? Передумала умирать? Какая же жалкая. Ради того, чтобы кому-то что-то доказать, сегодня она умрет. И это её выбор. Умрет. Может стоит, наконец, принять ответственность за свой выбор?
Но принять ответственность, значит, умереть. Она хотела умереть?
Нет. Страх заполнял опаленное тельце до краев, столь сильно, что Хелен хотела кричать от страха, но голоса не было. Внутренние органы сбились в огромный ком и опустились вниз, сердце лихорадочно колотилось под глоткой. Жарко, душно, нечем дышать. Кислород кончался. Все.
Так что это значит, что она... Передумала? Передумала умирать? Что она – инфантильный кусок дерьма, который даже за свои поступки не отвечает?
Какая же жалкая.
Возможно, Хоффман был где-то прав.
Сейчас она умрет, потому что полная дура. Потому что «перегнула» в своей мести, перегнула с желанием уничтожить. И он ей больше не поможет. Хелен умрет так же бесславно, как и ее сестра. Всего лишь прожив на шесть лет больше. В мыслях о ненависть к одному человеку. Человеку, на руку которого она так беспечно рассчитывала, когда будет падать вниз.
И что теперь? Инфантильная идиотка. Пора взрослеть.
Так как далеко может зайти ненависть назло?
Больно, слишком больно, словно печень разрывалась изнутри. Хотелось рыдать, кричать. Хотелось схватиться за что-нибудь, но ничего не было рядом. Никто не протягивал руку, и мужчина в белом халате не говорил: «будь здесь, не делай глупостей». Черное и белое отчаянно смешивалось в огромном котле, что назывался жизнью. В жизни не всегда протягивают руку, особенно наивно ждать этого от человека, которого безапелляционно отталкивала, раз за разом.
Тело провисало над пропастью. Влажные от пота руки скребли бетон и скользили, до крови ломались ногти. Больно.
Настало время отвечать за свои поступки. Пришла пора взять ответственность.
Она выдохнула, стиснув зубы. Соберись, инфантильный кусок дерьма. Соберись и встань, хватит распускать сопли. Или умри. Это тоже, в общем-то, вариант. Дрожащей рукой Хелен потянулась и взяла очки доктора, словно они могли ей чем-то помочь. Надела себе на лоб и прикусила щеки до крови. Еще не все, она еще не закончила. Даже нет, не так. Она еще не начинала. Хватаясь руками за торчащую из бетона раскаленную арматуру, девушка стала карабкаться наверх. Кожа плавилась, Идл кричала, но не слышала собственного крика. За любые проступки нужно платить. У каждого действия своя цена, а у безответственности особенно.
Справится. Сможет, пересилит. Вылезет и скажет, что он от нее так просто не избавится.
По красным от жара щекам ползли густые соленые слезы, и тут же испарялись из-за высокой температуры. Вверху замаячили несколько силуэтов в масках с спецкостюмах, кто-то наклонялся, кто-то держал шланг и раздавался разрозненный шум воды.
На секунду замерло сердце. Сквозь дым к ней тянулись руки, стоило только схватиться. Стоило напрячься, из последних сил, схватиться и выдохнуть. За Идл, все же, пришли. Или они были здесь все время?
Всего лишь присмотревшись, можно найти чужие руки помощи рядом, которые не оставили бы ни в одной беде. Всего лишь приложить усилия, чтобы схватиться за эти руки. Тело била неконтролируемая дрожь, девушку схватили под локти. Очки упали на нос, и, почувствовав коленями бетон верхнего этажа, Хелен со всхлипом их поправила.
Пожарники кричали ей искренне восхищенные фразы. Хлопали в ладоши с шокированными улыбками, они не знали, что это всего лишь была очередная выходка, плод ненависти назло.
Так может, все же, пора взрослеть?
Затуманенный взгляд сошелся на переносице. Мерцали линзы очков, которые нужно вернуть. К лицу Идл тут же приложили мокрую тряпку, и брызги от нее сразу полетели на прямоугольные стекла. потащили на руках прочь с этажа. Она уже не разбирала фраз, слов. Перед глазами расползалась темнота.
Части тела паука
Кислородная маска, капельница… тяжелое тело было словно прибито к постели: она не чувствовала ни рук, ни ног, только легкое покалывание в конечностях. Спина ощущалась хуже всего: будто бы девушка – змея, которая вот-вот должна сбросить кожу, но отчего-то не получается. Шевелиться тоже не получалось, от этого у Хел выступили слезы на глазах, и смахнуть их было нельзя. Больно.