Чары в ночи возникали от наших объятий,
И вихрь уносил наши стоны любви к небесам…
Лили
Северус вновь закрыл глаза.
* * *
Часом позже Северус, мрачный как грозовая туча, влетел в кабинет Дамблдора.
– У нас неожиданная проблема, – начал он.
Дамблдор с любопытством взглянул на него.
– Что случилось, Северус? В кабинет Чар налетели пикси? Опять?
– Я серьезно! – рявкнул Северус и протянул Дамблдору письмо Лили. – Прочтите.
Поколебавшись, он добавил: – Только первую страницу.
Дамблдор удивленно приподнял брови и взял письмо. По мере чтения его удивление исчезало. Перечтя письмо несколько раз, он вернул его Северусу и сложил руки на столе.
– Это неожиданное осложнение, но, возможно, ты преувеличиваешь последствия?
– Я убил ту женщину, Дамблдор! Убил, потому что Лорд приказал мне! Я не могу поступить так с Гарри Поттером – как бы мне иногда этого не хотелось! И вы знаете, что такое магия крови; вы использовали ее шестнадцать лет, чтобы сохранить мальчишке жизнь. Как только о нашем родстве станет известно, меня смогут использовать против него!
Северус вскочил и заметался по комнате.
– Что вы собираетесь делать? Убить меня? Или мне прекратить шпионить ради его спасения и жить с вечно горящей от боли рукой? Я же его терпеть не могу!
– Второе, если потребуется, – уверенно ответил Дамблдор. – Однако Заклятье Отцовства сходит медленно – оно основано на крови и серьезно влияет на многие внутренние органы. Полное изменение займет месяцев шесть-семь. Вы с Джеймсом оба высокие, худощавые и черноволосые – это нам на руку.
Северус закрыл глаза, пытаясь представить себе Гарри. К его удивлению, перед мысленным взором яснее всего вставал маленький сердитый первокурсник, глядящий на него с вызовом. Затем вместо него появлялся Джеймс.
– По-моему, у него нос Лили, – пробормотал Северус, все еще пытаясь представить себе повзрослевшего Поттера. Да что ж это такое! Мальчишка всегда был занозой в заднице, а он даже не может вспомнить, как выглядит этот паршивец!
– Да, это тоже удачно, – согласился Дамблдор. – У него глаза Лили, но рот и овал лица, несомненно, от Джеймса. Вот почему всем кажется, что они так похожи. Когда Гарри хмурится, я вспоминаю Джеймса в гневе, хотя Гарри мрачнее. Когда он улыбается, я вспоминаю шутки Джеймса, хотя Гарри намного сдержаннее.
– Только не надо путать его со мной в молодости.
– Не волнуйся, Северус. Вряд ли я смогу перестать обращать на это внимание, но я способен видеть в каждом ученике самостоятельную личность, а не только сына своего отца – в отличие от некоторых учителей.
Северус стиснул зубы: упрек был достаточно прозрачен.
– Так вы думаете, что у нас есть еще несколько месяцев?
– Если говорить только о внешности Гарри, то да.
– То есть?
– Я говорил сегодня с Молли Уизли. Она была очень обеспокоена тем, что Рон расспрашивал ее о Заклятье Отцовства и сказал, что услышал о нем от Гарри.
– Безмозглый простофиля!
Дамблдор укоризненно посмотрел на него. Когда Северус сдался и опустил взгляд, директор спокойно продолжил:
– По словам Рона, Гарри не сказал, зачем ему это нужно. Если мы все ему объясним, я уверен, что он придумает подходящее оправдание своему вопросу.
Северус заскрежетал зубами.
– Для гриффиндорца он неплохо умеет врать, верно?
Дамблдор вздохнул и отвернулся, чтобы погладить Фоукса… и его на его губах заиграла улыбка. Он провел пальцами по сияющим перьям феникса.
– Скольких гриффиндорцев ты знал близко, Северус?
– Двух, – раздраженно ответил Снейп. – Если Вы, конечно, не имеете в виду…
– Нет-нет, – поднял руку Дамблдор. – Я имею в виду лишь романтические отношения.
– Двух.
– И по меньшей мере двое были твоими друзьями. За что же ты так ненавидишь этот факультет?
– Первые отношения закончились плохо, а вторые… – Северус запнулся, – они тоже закончились плохо, но уже по моей вине. Она умерла, а его я ненавижу. Джеймс погиб от руки Темного Лорда, а Август – служа ему. Гриффиндор… плоды этого дерева всегда горьки – во всяком случае, для меня, – он криво усмехнулся. – Очень красивы, не спорю… большинство из вас… но тем больше разочарование, когда надкусишь.
Он забрал письмо и, поколебавшись, прибавил: – Я поговорю с ним.
– Ты уверен? – спросил Дамблдор.
– Не доверяете? – глумливо протянул Снейп. – Я ненавижу мальчишку, не отрицаю, но эта ситуация касается меня в той же степени, что и его. Когда-нибудь мне все равно придется поговорить с ним. И предпочтительно сделать это до начала занятий, – лицо Снейпа расплылось от удовольствия. – К тому же только я смогу запугать щенка так, чтобы он заткнулся.