Артем вытер вспотевший лоб.
– И что теперь?
– Лечиться – в один голос выпалили доктора.
– Где? Здесь? У вас? За границей?
– За границей, конечно, лучше и качественней, – вздохнул Ялынский. – Это признается всем медицинским сообществом. Но это серьезные деньги. Есть вариант лечения в московских клиниках, мы можем этому поспособствовать. Или можно лечиться у меня – не выезжая из родного города, но – при наличии соответствующих средств – используя импортные препараты и самые современные методики. Выбор за вами. Тем более, что время еще есть.
Артем покивал: «Знать бы, сколько?»
– Гарантий, как я понимаю, при таком заболевании давать еще никто не научился?
– Полное излечение вполне возможно, вы же наверняка об этом слышали, – Пушкарев наконец посмотрел ему в глаза. – Но выздоровление зависит от многих аспектов.
«Кто бы знал – каких?..»
– И когда начинать?
– Вчера, – снова в унисон ответили оппоненты.
Артем снова покивал. Потом встал и молча, не прощаясь, вышел из кабинета.
Глава 5
Куда он ехал?
Казалось, его мозг одновременно делал два дела. Одна часть продолжал переваривать полученную информацию, другая часть следила, чтобы Артем двигался по дороге, останавливался на светофорах и пропускал пешеходов. Выехав за город, он просто ехал в потоке машин, которых с каждым километром становилось все меньше и меньше. Но в какой-то момент Артему показалось, что одной из тех самых половинок внутри своей головы пора дать отдохнуть. Он съехал на обочину, отстегнул ремень и опустил голову на руль.
Еще вчера он ощущал себя здоровым и полным сил. Ну, пусть не вчера – не важно. Столько было планов, столько хотелось сделать! А сейчас мысли зациклились:
«Как это могло произойти? Почему я? И что теперь?»
И так по кругу.
Телефон звонил, но Артем на него даже не реагировал. В какой-то момент он очнулся, словно ото сна – а может, и спал, но он этого не помнил. Посмотрев на часы, он пристегнулся, развернулся и покатил обратно в город.
Савелий в кабачке отсутствовал.
– Савелий Ильич будет только завтра, – ушлый Вовик подобострастно улыбался.
– Водки мне принеси, – хмуро ответил Артем.
– Рюмку? – предположил Вовик, знавший вкусы и привычки всех постоянных клиентов.
– Графин. И быстрее.
Графин был небольшим, поэтому за час Артем одолел два. Тарелка с салатом осталась почти нетронутая. Одному было не совсем уютно, и Савелию, конечно, можно было бы позвонить, но Артему делать этого не очень хотелось. Впрочем, Вовик передал соответствующее сообщение начальнику и, получив от шефа указания, периодически поглядывал за состоянием Горбунова. Когда Артем стал просить третий графин, Вовик робко предложил:
– Может… такси?
В иное время нетрезвая составляющая Горбунова призвала бы к ответу нахального официанта, но в этот раз Артем встал, облизнул губы и помотал головой:
– Пройдусь. Там машина…
– Понял, – закивал Вовик, – присмотрю, не волнуйтесь.
Нетвердой походкой Артем направился вниз по улице. Было уже почти темно, и немногочисленные прохожие не проявляли интерес к хорошо одетому, но очень смурному мужчине. Впрочем, на их внимание Артему было наплевать. В голове его были все те же вопросы, и ответы на них он все так же не мог найти.
В одном месте была небольшая лужа после вчерашнего дождя. Артем на автомате обошел ее, оперевшись на какой-то бортик. Получилось. «Ну, хоть что-то. Слава Богу», – подумал он и поднял глаза. Бортик оказался частью ворот церкви.
Он почему-то подумал, что никогда по-серьезному не ходил в церковь. Бабушка когда-то пару раз водила – но ему не особо это нравилось. Покрестился уже в зрелом возрасте, но это была больше дань моде. С Мариной повенчаться когда-то хотели, и в церкви ее отпевали, или нет – он это плохо помнил. Кажется, все.
«Да там, наверно, и нет никого».
Он уже подошел к самому входу в храм, когда его сзади окликнули:
– Вы ищете кого-то?
Артем обернулся и увидел пожилого священника в черной рясе.
– Ищете кого, спрашиваю? – Он оглядел Артема, и тут его ноздри чуть дрогнули. – Да ты пьян, сын мой! А разве можно в храм божий вином упитому приходить? Грех ведь это. И пить-то – грех.
Артем открыл рот, но слова будто застряли у него в горле. А еще глаза, добрые и притягивающие глаза служителя церкви – он впился в них взглядом и не мог оторваться.
– Э, да у тебя, видно, горе какое случилось? Ну-ка, пойдем, присядем вот на скамейку.
И стоило Артему сесть на теплые доски, как из него рекой хлынули слезы. Первый раз в жизни с ним такое случилось – будто кто из него что-то сдерживающее вынул. Все негативное, страшное, узнанное и накопленное за день, излилось в этом потоке. А за слезами – слова, слова. Поведал он незнакомому батюшке все, что узнал сегодня, все до последнего словечка. И все вопросы ему задал, на которые ответа не мог найти. А рассказывая, словно хмель из него выходил, и плечи вздрагивали, как у маленького.