Анна Фёдоровна расплакалась, сграбастала супруга в охапку, расцеловала.
– Какой же ты у меня беспомощный, уязвимый. Десять дней. Да за такой срок можно десять раз помереть, если не знать, что чем лечить.
Степан Ильич насилу вырвался из цепких объятий, хотя поначалу почувствовал было желание, даже хотел намекнуть, что неплохо бы на дорожку трали-вали, хотя бы в собачьей позиции, вместо фотографии и таблеток.
Кира Евгеньевна встретила его у вагона.
Выглядела она бесподобно для не особенно молодой бабы ягодки: короткое пальтецо с воротником-стоечкой, ажурный шарфик в тон, прозрачные колготки, ботильоны на высоком каблучке.
Анька, пожалуй, в таком наряде не хуже бы смотрелась.
– У вас какое место, коллега? Моё пятнадцатое.
– Сейчас гляну. Шестнадцатое.
– Замечательно. В одном купе. Не люблю, знаете ли, в пути с кем попало знакомиться. Вы – человек проверенный, к тому же джентльмен. Как вам тема семинара?
– Честно? Мне, знаете ли, всё равно, лишь бы развеяться. Затосковал я в четырёх стенах, озлобился. Новизны хочется, впечатлений. На женщин заморских поглазеть, себя показать.
– В ваши годы… в наши, Степан Ильич, предаваться меланхолии действительно неразумно. Жизнь всё ещё полна искушений и соблазнов. Посмотрите на нашу проводницу. Такое впечатление, что она сейчас в пляс пустится. Поспорить, на что угодно могу – у девчонки любовь. Вот на кого равняться нужно. Мы же с вами ещё ого-го… ни за что не сдадимся.
– Ну что вы, голубушка, наше время истекло. Часики в обратную сторону не крутятся.
– Лично возраста не чувствую. Точнее, не придаю годам и утратам трагического значения. Люблю, знаете ли, активное движение, танцевальные ритмы, плавное ускорение, чарующие впечатления. Поездки люблю. Вы когда-нибудь в Таллине бывали?
– Увы, нет. Жена не переносит жизнь вне дома. За тридцать лет мы лишь дважды выбирались в отпуск… да и то к родственникам.
– Я вам всё покажу: верхний город, городскую стену, Домский собор, Ратушу. Мы с мужем в своё время объездили весь Союз. Где только не были. Если интересно – расскажу. Вы курите?
– Иногда. Жена, знаете ли, печётся о моём здоровье, не дозволяет. Приходится прятаться, ловчить.
– А я дымлю… как паровоз. Знаю, что вредно, но не бросаю. До отхода поезда… ага, семь минут. Успеем пыхнуть.
Кира Евгеньевна говорила и говорила, затягиваясь между делом сигаретой, вдетой в длинный мундштук, который очень эротично обхватывала полными, удивительной формы губами.
Степан Ильич украдкой бросал на неё взгляд.
Как же разительно отличалась она от Анны. Один возраст, но Кира живёт, а жена борется за существование.
Супруга последнее время вызывала зевоту и раздражение, желание спрятаться подальше.
Мужчина невольно потрогал правый карман пиджака, где лежал контейнер с таблетками, отметив, что у Киры Евгеньевны приятно симметричное лицо, чётко очерченные губы, большие зелёные глаза, гладкая, без намёка на поры, нежная кожа.
“Никогда не обращал внимания, какие глаза у моей Анны. Нужно будет присмотреться”
– Пора обживать свои места, коллега. Наговоримся ещё за пятнадцать часов в пути. А вы весьма приятный собеседник, Степан Ильич. С вами так легко общаться.
– Я успел сказать лишь пару фраз.
– Этого оказалось достаточно, чтобы создать позитивное впечатление.
–Жена твердит, что я старое чучело, что со мной от скуки мухи дохнут. Вы меня… вдохновляете. Уж не приударить ли за вами!
– Подумать не могла, что до сих пор могу будоражить воображение мужчины. Было время, когда муж посвящал мне сотни стихов.
– Простите за нескромный вопрос, как вы овдовели?
– Печальная история. Мы увлекались альпинизмом, прыжками с парашютом, дайвингом. Костя запутался в старой рыбацкой сети на глубине, не сумел выбраться. Это случилось на Камчатке. С тех пор я ненавижу экстремальный туризм. Три года не могла отойти от трагедии. Давайте не будем о грустном.
– Не хотел вас расстраивать. Просто… вы всегда одна.
– Проехали. Давайте сменим тему. Поговорим, например, о весне.
– Так слякоть же.
– Учитесь замечать красоту, милейший. Посмотрите внимательно на облака.
– Лучше я на вас погляжу.
– А вы проказник. Ладно, разглядывайте, сколько влезет. Вы тоже мне симпатичны. В вас что-то такое есть: внутренний свет, уютное тепло, обаяние, выраженная харизма.
– Растопыренные уши, пивной животик, землистое лицо. Скажете тоже, харизма. Жена считает меня едва ли не инвалидом. Смотрите, сколько таблеток на дорогу припасла. Инструкцию на каждый чих заготовила.
– Простите её. Женщины от природы призваны опекать. Наверно она увлеклась.