На лицах присутствующих появились улыбки. Для оперативных сотрудников Александер всегда оставался чиновником, способным лишь подшивать бумаги, а у него оказался несомненный талант следователя.
— В Южной Африке непросто узнать, куда она ездила. Вероятных мест слишком много. Мы положились на свое чутье и присмотрелись к частным фирмам, совершающим рейсы из Йоханнесбурга. Интуиция нас не подвела: двадцать четвертого марта утром Жюльетта зарегистрировалась на рейс «Груз Эйрлайнз» в Шимойо в Мозамбике. Вернулась утром пятого апреля. В обоих случаях она летела единственным пассажиром.
Последняя фраза Александера была встречена восторженными восклицаниями.
— Надо допросить Маклеода! — сказала Керри.
— Где он сейчас живет?
Александер с огромным усилием согнал с лица выражение полного удовлетворения. Чтобы взять себя в руки и сдержать наворачивающиеся на глаза слезы, он снял очки и стал протирать их галстуком.
— Постойте, — сказал он немного сдавленным голосом. — Я еще не все сказал.
Он снова нацепил очки и стал копаться в своих бумагах.
— Года три назад Маклеод удалился от дел, доверив управление состоянием надежным сотрудникам. У него есть единственный ребенок, дочь Карлотта, которую он обожает. Она родилась от его брака с итальянской графиней, который продлился всего пару лет. Карлотта живет на широкую ногу в Хьюстоне, Париже и Санкт-Петербурге. Он не подпускает ее к делам, но выплачивает щедрое содержание и потакает всем ее капризам. Она ведет себя по меньшей мере неблагодарно и даже не хочет носить его имя, называя себя баронессой де Кастельфранко по имени рода своей матери. И все же Маклеод любит ее до безумия.
— А сам-то он где? — повторила вопрос Керри.
— Живет недалеко от Женевы затворником на своей вилле. У него практически нет контактов с внешним миром.
— С какого времени? — спросил Поль.
— В конце две тысячи третьего года он перенес что-то вроде депрессии. Сорвал целый ряд важных сделок. В деловой прессе появились тревожные статьи. Потом вернулся в норму, принял меры к тому, чтобы бизнес развивался без его непосредственного вмешательства, и вот тогда-то обосновался в Швейцарии.
— Иными словами, он в добровольном заточении около двух лет? — уточнил Поль.
— Что-то вроде того.
— Как раз в это время Хэрроу расстался с «Одной планетой» и стал разрабатывать свой план.
— Я хотел, чтобы вы сами пришли к такому выводу, — скромно сказал Александер.
— С тех пор он никого не принимает?
— С ним нельзя связаться, он никому не назначает встреч и абсолютно никого не принимает. С ним контактирует только охрана.
— Он как-нибудь объяснил свое удаление от мира? — спросил Барни.
— Никак. Известно, что он страдает каким-то хроническим заболеванием. Что-то вроде вялотекущего рака костей. Он держится только на химиотерапии, которая лишает его сил. Напомню, что все это только слухи.
Полученная информация повергла присутствующих в оцепенение. Каждый напряженно думал. Раньше все стремились высказать свои соображения, но теперь, когда Барни предложил начать обсуждение, никто не попросил слова.
— Итак, — подвел итог Барни, — этот Маклеод явно финансирует предстоящую операцию, но никто не имеет к нему доступа. В вопросе о том, где она будет проводиться, мы почти не продвинулись. Есть лишь три ориентира: Индия, Китай и Бразилия. Это слишком большой разброс.
— Если только они не намерены нанести удар одновременно в трех странах, — предположила Марта.
— Если бы мы обладали возможностями ЦРУ, то могли бы установить слежку за всеми тремя типами, — высказала Тара то, что тревожило всех. — Но до этого нам далеко…
— Да уж, — раздраженно произнес Барни. — И кроме того, мы точно не знаем, какую роль играет Контора во всем этом деле. Значит, предстоит выпутываться самим.
В комнате воцарилось молчание. Все думали о двусмысленности их положения. Они рассматривали стены скромного жилища и казались обескураженными. Они не только больше не принадлежали к могучей государственной организации, но и поставили себя на грань разрыва с частной фирмой, в создание которой вложили столько сил. Все были убеждены, что отстаивают правое дело, но сражаться им приходилось одним против всех. Они дошли до предела того, что можно осуществить в такой ситуации.
Поль наконец прервал молчание.
— Ключ ко всему у Маклеода, — сказал он.
Он втянул голову в плечи, по-боксерски выставил руки вперед и стал выглядеть еще более собранным, чем обычно.