Воцарилось молчание. Южноафриканец, державшийся немного сзади, встал рядом с американкой прямо напротив Жюльетты. Вокруг его подмышек рубаха пропиталась потом.
— Джонатан говорил вам, зачем нужно привезти колбу с красной наклейкой?
— Нет.
«Если станут бить, то прямо сейчас». Жюльетта выпрямила спину.
— Вы не пытались узнать, что там внутри?
— Нет.
Теперь заговорил южноафриканец. Жюльетте показалось, что это раздражает американку.
— А сейчас знаете?
Американка тревожилась не зря. Не сдержавшись, мужчина продемонстрировал, что они не очень уверенно себя чувствуют, добравшись до ключевой фразы всего разговора. Жюльетта расслабилась и откинулась на спинку стула.
— Джонатан дал понять, что вся операция является частью более обширного плана, что она лишь камень в грандиозном здании.
В тишине ночи стало слышно кваканье лягушек и шелест листьев. Где-то вдали послышался бой барабана.
— Связью между акцией во Вроцлаве и дальнейшими действиями могла быть только эта колба. Об этом догадаться нетрудно.
— С кем вы поделились этими выводами?
— Ни с кем.
— Кто просил вас сохранить колбу?
— Никто.
— Кто подал вам мысль использовать ее для шантажа?
— Я никого не шантажирую.
— Тогда отчего вы не передали ее тем, кто об этом просил?
— Вы хотели разрушить весь план? — злобно спросил южноафриканец, чуть-чуть подавшись вперед.
— Нет, я хотела участвовать в продолжении.
Жюльетта смотрела им в лицо, не мигая. Она приняла решение уже во Вроцлаве. Страница гложущей тоски была перевернута. К ней вернулось судорожное чувство счастья, которое она впервые ощутила на демонстрации «Зеленого мира» и безуспешно стремилась вернуть себе все эти годы одиночества. Нравится им это или нет, но она не уйдет в сторону. Никому сейчас не удастся отделаться от нее.
— Эта вещь и я сама неразделимы, — твердо сказала она. — Во Вроцлаве я на вас хорошо поработала. Я буду в игре и дальше. Никто ничего не знает, никто меня ни о чем не просил. Я сама все решила. И я пойду до конца.
За время ночных допросов между ней и ее тюремщиками установилась странная враждебная близость. Жюльетта стала понимать их отношение к ее словам. Какими бы они ни были тупыми, но теперь и они наверняка поняли, где ложь, а где правда.
Молчание затягивалось. Наконец, американка заговорила гораздо более спокойным тоном:
— Где она?
— Что?
— Эта колба.
Жюльетта знала, что они забрали и уж конечно тщательно обыскали ее вещи. Она не сомневалась, что в ее дом в Шоме тоже наведались после ее отъезда. Конечно же они обшарили ее студию, а может быть, и дом тетки.
— В надежном месте, — ответила она.
— Где?
— В Соединенных Штатах.
Из рассказов Джонатана следовало, что координация всех действий проводится в Соединенных Штатах. Жюльетта сделала вполне логичные выводы и переправила колбу именно туда. Поездка в Южную Африку оказалась для нее полной неожиданностью.
— Где конкретно в Соединенных Штатах? Кому вы ее передали?
Жюльетта заметила, что это признание повергло ее собеседников в панику. Они прокручивали в голове разнообразные варианты один хуже другого. В безумном мире радикальных движений каждому повсюду чудится предательство. Джонатан не раз говорил ей об этом. Жюльетта не сомневалась, что сумеет извлечь из этого пользу для себя, — надо лишь заморочить тюремщикам голову насчет ее контактов и истинных намерений.
— Не будем об этом. Те, у кого она находится, отдадут ее только мне, либо в моем присутствии.
С самого начала разговора Жюльетта смотрела на крупные, покрытые черными волосами руки мужчины. Интересно, какое применение он им найдет: даст ей пощечину, ударит, задушит ее? Казалось, что руки с нетерпением ждут окончания этапа разговоров.
Последовавшее за ее словами молчание могло разрешиться как угодно. Жюльетта хорошо понимала проблему выбора. Они могли принять ее в группу и использовать ее преданность и решимость, а могли и вступить с ней в единоборство, которое еще неизвестно чем окончится. И тот и другой варианты, бесспорно, подразумевали риск, но в любом случае на кону стояла ее голова. Однако же, выведя из игры Жюльетту, они рисковали потерять все.
Американка сделала какой-то жест, и девушка поняла, что силовое решение пока откладывается. Им, должно быть, придется советоваться со своими таинственными начальниками.