Саттар-бобо позвал невестку.
— Доченька, возьми моего карабаира[16] и скачи в экспедицию, где вагончики стоят. Найди их начальника, пусть он быстренько к нам сюда приедет.
Молодая женщина вышла из дома без промедления, и собеседники вскоре услышали дробь копыт.
— Когда уже разбили банду Дадхо, в горах появилась другая банда — не то чтобы басмачей, а просто грабителей. Нападали на тех, кто из Чашмы или долины ехал по тропе через Кара-Тепа в Самарканд. Милиция и местные дружинники ничего не могли поделать. Бандитов кто-то предупреждал.
Тогда из долины, из вилайетского центра пришел специальный отряд НКВД по борьбе с бандитизмом. Командир отряда попросил Шарифа Мавлянова, чтобы тот пошел с ними в проводники. Астанакул-бий взял и меня.
Грабителей мы застали под вечер в ущелье. Завязался бой. Тогда мы честно сражались на стороне красных, по крайней мере, я уложил двух бандитов. А их оказалось человек двенадцать. Главного, молодого красивого парня, убили в перестрелке, и еще человек семь или восемь пристрелили. Остальные скрылись в горах. Тогда командир приказал привезти всех убитых грабителей в Кара-Тепа. Был уже поздний вечер, когда остановились в доме председателя сельского Совета. Мертвых уложили в сарае. Хотели на другой день народу показать — не опознает ли кто бандитов, с тем, чтобы и остальных выявить… Хозяин дома оказался приветливым и услужливым, нашел где-то мясо и сварил прямо во дворе на очаге вкуснейшую шурпу. Всех гостей накормил и уложил спать, а сам пошел в сарай и ради любопытства заглянул под мешковину, которой были накрыты убитые бандиты. Я в ту ночь никак не мог уснуть, а тут еще откуда-то запахом керосина потянуло. Выхожу на улицу и вижу — старик-хозяин весь двор обливает керосином. Я метнулся к двери, ведущей в дом, чтобы всех предупредить, но ее кто-то закрыл изнутри. Я быстро в сарай, к своему хурджину, вытащил обрез и снова во двор. А все вокруг уже занялось огнем. Тех, кто пытался выскочить из пламени, старик обливал из ведра керосином. Я выстрелил в него и тут же почувствовал, как меня схватили чьи-то сильные руки. Это прибежали местные жители, их кто-то загодя предупредил.
— Вай, вай, вай, — покачал головой Саттар-бобо.
— Все это были, как я потом понял, проделки Астанакул-бия. Это он подпер изнутри дверь, а сам, пройдя через женскую половину, поднял людей в кишлаке, сказав, что бандиты убивают председателя сельсовета и работников НКВД. Меня осудили на десять лет и отправили на Сахалин. Отбыв положенный срок, я женился, обзавелся семьей, да так и остался там на всю жизнь.
— Молодец, Бахрам, что честно искупил свою вину, — Саттар-бобо похлопал друга юности по плечу. — Молодец, что приехал, а то ведь мы тебя врагом Советской власти считали. Давно уже прокляли, с тех пор, как вернулся из Самарканда Шариф Мавлянов и объявил, что ты пойман с поличным как басмач и убийца. И Шарифу поверили.
Видение Халила
Халил открыл глаза, чувство голода притупилось, и боль уже не донимала. Хотелось только пить. Ему опять понадобилось какое-то время, чтобы восстановить в памяти события.
В отверстие пещеры снаружи струилось тепло. Халил понял: сейчас за полдень. Стоит сильная жара. Над головой мирно воркуют голуби. Они сидят по своим гнездам, устроенным у свода пещеры, то тут, то там торчат их головы и хвосты.
Почему-то вспомнились родные места — Ферганская долина, Шахимардан. Он гордился тем, что был земляком неугомонного исследователя и певца жизни Хамзы[17]. А что он сам представляет из себя? — пришла в голову тоскливая мысль. Много ли в жизни сделал, много ли узнал? Душа, строгий судья, ответила: «Нет, ты в жизни не очень-то напрягался. Жил на сладких хлебах у маменьки под крылышком и довольствовался тем, что проходил день, а его сменяла ночь. Не копал глубоко колодец знаний, а пил ту воду из него, которую тебе подавали. А Хамза? Он, порой умиравший от жажды, даже не смотрел в затхлый колодец, а, выбиваясь из последних сил, рыл новый и до такой глубины, пока не появлялась чистая глубинная вода».
«Ох, как хочется пить, пить, пить», — шептали воспаленные губы Халила. Вода рядом, но нет сил добраться до нее. Из груди Халила вырывается стон, но это тело стонет, а душа молчит, она борется. Она в смятении, но ищет выход из небывало трудного положения.
А есть ли она, душа? Были ли души у этих людей, что сидят напротив? Если были, куда они переселились? Может быть, в него, а может, в этих голубей, что воркуют над головой? Несомненно, душа бойца, душа честного человека переселяется только в смелых и продолжает бороться, пока они живы.
16
Карабаир — среднеазиатская порода верховых и вьючных лошадей, приспособленных как к горной, так и к песчаной пустынной местности. Очень устойчивы и осторожны на горных тропах.
17
Хамза Хаким-заде Ниязи (1889–1929) — узбекский поэт, драматург, общественный деятель, активный участник установления советской власти в Средней Азии. Был убит (публично забит камнями) в Шахимардане за то, что уговорил нескольких местных женщин снять паранджу.