— Они смогут с этим быстро справиться? — повернулся я к моряку, полюбовавшись делом своих рук.
— Сомневаюсь. Теоретически можно затопить пару — тройку отсеков по противоположному борту, и создав искусственный крен, попытаться выправить курс, — пожал моряк плечами, — Но тогда все дальномерные таблицы перестанут работать. На идеально ровный киль при таком волнении и воде, плещущейся в отсеках, корабль вряд ли встанет, а значит о стрельбе на дальние дистанции им можно забыть.
— Олег Игоревич, помниться, я в вашем оружейном шкафу ракетницу видел. Позволите воспользоваться? — мгновенно сориентировался генерал в изменившийся обстановке.
Что я на это мог ответить? Согласитесь, генерал, самолично корректирующий работу бомбардировщиков, наводя их на цель — это круто. Пусть оно вроде и нафиг не нужно, но должны же в стране быть легендарные генералы, чьи подвиги вызывают восхищение потомков.
Генеральскую пальбу из ракетницы в сторону броненосца я мужественно перенёс, ни разу не улыбнувшись и опустошая следующую пару накопителей.
Я успел подмигнуть Степану, и он, понятливо ухмыльнувшись, поменял кассеты с плёнкой, успев отснять "подвиг" генерала от и до.
Я верю в великую силу киноискусства, и поэтому не сомневаюсь, что на большом экране фотогеничный Алябьев будет смотреться самым лучшим образом. Жаль, что образ героя несколько портит кислородная маска, но даже ради такого редкого кадра снижаться под огонь сорока семимиллиметровых зенитных скорострелок линкора я не согласен.
Когда героический момент был заснят, а бомбардировщики увидели цель, как все мы понимаем, исключительно благодаря мужественному поступку генерала Алябьева, мы уже спокойно обсудили по рации тактику бомбардировки с лётчиками.
Стоит сказать, что с погодой нам пока фантастически везёт! Опоздай бомбардировщики на четыре — пять минут, и накатывающие от острова тучи скрыли бы броненосец из глаз.
А пока самолёты зашли на круг, выбирая наиболее выгодную позицию для атаки.
Если коротко, то мы с лётчиками сошлись на следующем. Сначала японского монстра атакуют те два самолёта, которые притащили радиоуправляемые бомбы, и только если они промажут, то тогда к делу подключаются остальные. На борту у каждого из них дюжина стокилограммовых бомб, и я верю, что закон больших чисел должен сработать в нашу пользу. Ну, должна же будет в самом крайнем случае хотя бы одна бомба попасть в это чудище и окончательно лишить его хода, или хотя бы пожар устроить. Нам нужно любой ценой вывести линкор из игры. Поэтому мой дирижабль по-прежнему висит на пяти тысячах метров далеко в стороне от японца, выдерживая безопасную дистанцию, а я не прекращаю перекачку Силы из накопителей.
Красавцы бомбардировщики попали первой же бомбой!
Мы, зажав кулаки на счастье, наблюдали за изумительно красивой атакой самолётов, и как заворожённые следили за падением обеих бомб. Хвостовой огонь-трассер, помогающий штурману отчётливо видеть свою бомбу в полёте, создавал иллюзию ракетного двигателя и позволил нам рассмотреть всё в деталях.
Первая бомба попала в палубу, почти сразу за второй трубой, и прошив корабль насквозь, взорвалась за его бортом.
Второе попадание пришлось под башню главного калибра и видимо вызвало детонацию порохового погреба. Взметнувшиеся клубы чёрного дыма сначала скрыли от нас корабль, но когда дым сдуло ветром, то мы увидели, что линкор разломило на две неравные части и он очень быстро начал тонуть.
Орали мы так, что чуть голос не сорвали, а Алябьев даже попробовал изобразить лезгинку, чуть было не потеряв в азартном танце кислородную маску.
— Снижаемся в сторону «Рюдзина», — махнул я рукой, указывая пилотам примерное направление.
Дирижабль вздрогнул, и заложив довольно ощутимый разворот, начал бодро набирать скорость, уходя от набегающих от острова туч.
Капитан, уверенно оттеснив генерала от основной рации, уже вовсю командовал, поглядывая в бинокль на замерший строй японских кораблей, так и не дождавшихся своего лидера.
В это время началась вторая атака самолётов, на этот раз уже осуществляемая обычными фугасными бомбами.
Бомбардировщики, разбившись на пары, с пикирования атаковали плотный строй японских кораблей, которые уже почти что выстроились в линию и шли малым ходом, дожидаясь броненосец.
То ли у японцев случился шок, вызванный гибелью линкора, то ли возникли проблемы с командованием, но перестраиваться они до сих пор так и не начали, ровно, как и разворачиваться обратно, чтобы вернуться под защиту береговых батарей.