Поэтому шансы выжить в Хортфинском лесу неподготовленным «туристам» вроде нас с Лизом практически равнялись нулю. Ладно, это у меня выбора не было, потому что меня в воронку портала насильно затащило. Но Лиз-то чем думал, когда в подозрительный портал следом за мной сиганул?
— Зачем ты за мной кинулся? — обреченно поинтересовался я.
— А ты один способен здесь выжить? — изумлённо поднятые бровки на удивительно спокойном лице бесили неимоверно, но я пока ещё способен держать себя в руках. Поэтому почти спокойно спрасил:
— Думаешь, с тобой это сделать мне будет проще?
— Естественно, — Лиз утвердительно кивнул и мило мне улыбнулся. — Я же здесь уже бывал.
В немом изумлении разглядывал это ходячее недоразумение, которое так спокойно сообщает о факте своего пребывания в Хортфинском лесу. Лиз тихонько вздохнул, видя моё ничем не прикрытое недоверие, уселся поудобнее и начал рассказывать:
— У нас по традиции раз в год всех юношей, достигших совершеннолетия, на три недели в Хортфинский лес отправляют, чтобы они своё право считаться взрослыми делом доказали. Выдают почти такой же рюкзак, — Лиз в подтверждение следка потряс своей котомкой, в которой что-то подозрительно зазвенело. Разбилось, что ли? — И выбрасывают поодиночке в разных частях леса. Задача простая: выжить и до точки сбора добраться. До стационарного портала, что в центре леса установлен.
— И ты выжил? – всё ещё пребывал я в сомнениях.
— Как видишь, – равнодушно пожал плечами, словно речь не о Хортфинском лесу шла, а об обычной прогулке по бульвару.
— Давно это было? – спросил я, лишь бы не молчать, потому что молчание меня угнетало, а звук собственного голоса, как не странно, успокаивал.
Поэтому, когда мне страшно, на меня порой такая болтливость нападает, что самому противно становится. А сейчас мне очень страшно. Лизу, несмотря на всю его браваду, думаю тоже. Вот и разгоняли мы наши страхи пустой болтовнёй.
— Пять лет назад, — немного помолчав, ответил Лиз.
Удивленно смотрю на напарника: почему-то я раньше не думал, что Лиз может старше меня оказаться. Тонкая фигурка подростка и полудетское личико в заблуждение ввели, видимо. Заметив моё изумление, Лиз поспешил объяснить:
— Да я случайно здесь во время испытания оказался. Портал сбился.
Не позавидуешь такой случайности. Шрам между лопаток он, видимо, тогда и заработал. Но вот упоминание о сбившемся портале заставляет ему кое-что уточнить:
— И кто же такой «кривой» портал создал?
— Я сам. У меня тогда выхода иного не было: или прыгать, или умереть, а порталы я тогда ещё толком делать не умел.
Сделав мысленную пометку расспросить про «прыгать или умереть» позже подробнее, продолжаю интересоваться:
— Ты и порталы создавать можешь?
— Я много чего могу и умею, — заявляет Лиз горделиво.
— Так что же тебя такого умного и талантливого в академию учиться отправили?
— Оказался не в том месте и не в то время, — вздохнул парнишка жалобно. — Подвернулся под горячую руку дяде и закону об обязательном магическом образовании.
Только хотел него уточнить про не то место и не то время, как вдруг слева от нас послышался подозрительный шум. Словно кто-то когтями по стеклу поскрёб. Потом ещё раз и ещё. Мы испуганно переглянулись и осторожно двинулись в сторону шума. Невидимая опасность всегда страшнее, чем та, о которой ты знаешь. Предупреждён — значит вооружён.
Стараясь ступать совершенно бесшумно, мы осторожно крались по пружинящему под ногами мху к колючим кустам, откуда отчётливо слышался скип и скрежет. Спустя несколько мгновений к этим звукам добавилось ещё и громкое чавканье. И в душе сразу зашевелился юркий червячок сомнения: а стоит ли нам беспокоить того, кто, ничего не опасаясь, так показательно шумно трапезничает? Или лучше сразу уносить ноги, пока и нами на десерт не закусили?
Но любопытство в очередной раз взяло верх над осторожностью. И мы, предостерегающе переглянувшись и тихо раздвинув кусты, заглянули в образовавшийся просвет, ожидая увидеть нечто огромное и ужасное.
Не зря говорят, что у страха глаза велики. Кого угодно я ожидал увидеть в зарослях, но уж никак не пушистого полосатого котика, аппетитно завтракающего посреди кустов какой-то мелкой пичужкой. Я, поумилявшись столь милой и мирной картиной, пожалел бедного несчастного зверёныша, вынужденного ежечасно бороться за своё существование в диком опасном лесу, и решил забрать его себе. Наверняка, прежде котейка был домашним, но злые хозяева его выкинули, вот и одичала совсем животинка.