День, начавшийся так неприятно, дальше покатился привычно по уже накатанной колее. Лекция, практикумы, лабораторная по зельеварению — все эти занятия промелькнули для меня как-то быстро и даже незаметно.
Бесило только повышенное внимание к моей скромной персоне. Ладно, не такой уж и скромной, если быть честным хотя бы перед самим собой, но чужое любопытство меня всё же бесило. Даже в столовой некоторые неугомонные так и норовили пройти мимо нашего столика, едва ли нам в рот не заглядывая.
Ещё хуже стало, когда к нам Медведь со Змеем присоединились. Лика по непонятной причине отсутствовала, и я, частично справившись с негодованием, с интересом прислушивался к весьма эмоциональному рассказу Змея, объяснявшему Лизу причины отсутствия его родственницы за обедом:
— Представляешь, говорит: «А мне надеть нечего!» И это после того, как мы ей целых семь баулов с одеждой контрабандой через портал протащили.
Лиз изо всех сил старался спрятать улыбку, видимо вспоминая какие-то пикантные подробности, связанные с «контрабандой». А Медведь глубокомысленно кивал и ел. Змей же трещал не переставая обо всем, что на глаза попадало и в голову приходило.
И единственное что примирило меня с присутствием болтливого пресмыкающегося за одним столом со мной, так это его способность распугивать любопытных. Сунулся было к нашему столику какой-то ненормальный, так увидев сузившиеся зрачки и раздвоенный язык Змея, улепётывал так, что обувь потерял.
Собой же я мог гордиться, поскольку мои врождённые инстинкты молчали, как убитые. Ни желания вцепиться в горло ненавистной змеюке, ни прочих непотребств мне уже не хотелось. Наверное, благотворно влияло постоянно вынужденное общение с Лизом. Он ведь по идее тоже рептилия. Интересно только какая?
Снова занятия, потом самоподготовка, и непривычно молчаливый Лиз рядом. Замечать его присутствие я вскоре почти перестал. То ли привык, то ли приспособился. Но побыть в одиночестве хотелось. Хотя бы несколько минут. На вечерней тренировке мы с Лизом выложились по полной. Правда, мой беспокойный партнёр вначале всё недовольно ворчал: «Зачем нас так гоняют? Мы же не убегать от противника собираемся?»
Объяснил ему, что только так новоиспечённую команду можно в кратчайшие сроки подготовить к прохождению лабиринта. А лабиринт для студентов Академии — главное испытание на профпригодность. Лиз проникся и больше так откровенно не возмущался. Довольный нашими успехами Хильдимир Рихомер явил свою «божественную милость», сняв с нас на время связующую магическую нить.
— Отдохните друг от друга часок, — сказал он. — А после отбоя снова вас здесь жду.
Получив долгожданную свободу, я тут же позорно сбежал. Хотелось спрятаться от всего мира где-нибудь, где бы меня точно никто никогда искать не стал. И я выбрал библиотеку. Кому в здравом уме в голову придет меня среди книг отыскать, если раньше я особого рвения к учебе не проявлял? Учился, конечно, и даже неплохо, но особых усилий для этого не прилагал. Что уж про добровольное посещение библиотеки говорить. Это точно что-то из разряда фантастики.
В библиотеке как всегда было тихо и пустынно. Прихватив для вида с полки пару первых на глаза попавшихся книжек, забился в самый дальний угол. Когда я в последний раз читал что-либо не для занятий, а просто так, потому что вдруг захотелось? Даже и не припомню.
А ведь когда-то давным-давно я читать любил. Но всё изменилось после моего «воссоединения» с семьёй дяди. Эти суровые парни, то есть оборотни, чтение считали пустой тратой времени и все силы тратили на свою физическую подготовку. В таком окружении и я как-то постепенно охладел к чтению.
Я машинально перелистывал страницы одной из книг, потом как-то незаметно для себя начал читать. История, повествующая о невероятных приключениях команды магов, даже начатая почти с середины, оказалась весьма забавной. Незаметно для себя я так увлёкся, что пропустил ужин. И появление рядом Лиза стало для меня полной неожиданностью.