Смотрю на напарника, оказавшегося практически легендой, и замечаю нездоровую синеву и мелкую дрожь, сотрясающее всё его тело.
— Что с тобой?
— Магическая отдача, — Лиз уже не шепчет, а хрипит.
Проклиная самого себя на чём свет стоит, я притянул к себе заледеневшие тело, пытаясь поделиться своим теплом. Вначале ничего не происходило, такое впечатление, что ледяную статую обнял: ни движения, ни звука. И даже сердцебиения практически не слышно. Только затихающее «тук-тук» обострившемся не столько из-за возможного близкого оборота, сколько от страха, слухом мне уловить удалось.
В панике стянул с напарника рубаху и начинал растирать Лизу сначала грудную клетку, надеясь услышать ускорившийся сердечный ритм, потом всё, что под руку подвернулось.
— Да хватит меня тискать, — сердито шипит вдруг эта ещё минуту назад недвижная и ледяная тушка.
Облегчённо выдыхаю: раз ругается, значит, жить будет. Обнимаю на радостях так, что Лиз болезненно охнул и, недолго думая, лбом меня со всего маху долбанул.
— Ты что? — возмутился я, прижимая уже далеко не белую тряпицу к своему многострадальному шнобелю.
— У меня ребра не железные, тем более, после чьих-то когтей, — отодвигается подальше Лиз.
— Извини, не подумал, — покаялся я, — Но бить-то сразу зачем?
— А надо было сначала магией по тебе шандарахнуть? — наигранно изумился Лиз.
Представил себя с одного бака подпеченным, с другого обледенелым. Поёжился от такой неприглядной картины и спросил:
— Ты вообще ненормальный? А в случае реальной опасности сразу горло перегрызёшь?
— До шеи я, может, и не дотянусь, а вот по яйцам-то уж точно не промахнусь, — ядовито усмехнулся напарник.
Вот и поговорили! Обидно немного, что хотел я напарнику помочь, а вышло из этого сплошное недоразумение да недопонимание. Так и сидели мы с Лизом, нахохлившись и уставившись настороженно друг на друга, как два петуха в одном курятники. Только делить-то нам нечего, оба в одной упряжке. Поэтому, немного помолчав, обещаю:
— Постараюсь больше так по-глупому не поступать.
Лиз удрученно вздохнул, помог мне вытереть уже подсыхающую кровь с лица и обессилено на кровать повалился. Я, чуть замешкавшись, пристроился рядом. Лежали, разглядывая потолок и искоса поглядывая на напарника. Он — на меня, а я — на него.
Не знаю как Лиз, а я пытался понять: почему же мне с ним так трудно? Он вполне адекватный, надёжный, талантливый даже. Не без странностей, конечно, но кто из нас идеален? Рядом с ним себя всегда как на вулкане чувствуешь: никогда не знаешь, пронесёт или рванёт.
Лиз меня, несмотря на все свои положительные качества, постоянно бесил и раздражал, подозреваю, что я его тоже. Понимать друг друга с полуслова мы начинали только в минуты реальной опасности. Так в чём же дело? Разница в менталитете или воспитании? Вот и гадай теперь.
Поворачиваюсь к Лизу, чтобы своими догадками поделиться, а он уже заснул. Сложил ладошки под щеку и сладко так посапывал. А у меня долго ещё сна ни в одном глазу, и мысли разные в голове бродили. Но ни одной приличной идеи мой мозг родить сейчас так и не смог. Успокоив себя, что утра вечера всегда мудренее, перевернулся на другой бок и попробовал заснуть.
Почему-то именно сегодня меня сильно напрягало присутствие Лиза на расстоянии вытянутой руки от меня, хотя раньше подобной проблемы не возникало. Я постарался устроиться поудобней, но ни мягкая подушка, ни уютно обнимавшей меня плед не помогали. Проворочавшись так ещё с полчаса, стал барашек считать, чтобы от мыслей надоедливых избавиться.
Говорят, во сне можно ни одну жизнь прожить, а тысячи разных вероятностей своего прошлого, настоящего и будущего. Потому-то толкователи снов среди обывателей таким авторитетом и пользовались. Только я о вещих снах раньше никогда не задумывался. Не верил в подобную чепуху. Но то, что мне приснилось, заставило на многие вещи посмотреть иначе.
--------
Дорогие читатели!
Буду благодарна, если вы поддержите книгу, добавив ее в библиотеку и поставив ей звездочку.