— Никого и ничего не мойся. Здесь ты в полной безопасности и никакой Авдомунд Ягайл тебя больше не обидит.
Мой нервный смех был им ответом:
— Потроха и клочки кожи никого обидеть не способны.
Король даже в лице переменился:
— Так ты его убил?
— Я его казнил! — перевернулся на бок и глаза закрыл, так как видеть совершенно никого не хотелось.
Видимо, присутствующие это поняли, так как вскоре я услышал тихие шаги и едва слышный хлопок двери, а потом в двери провернулся ключ. Меня посадили под замок. Неприятно немного, но после специфического «воспитания» Авдомунда Ягайла сидение взаперти совсем не пугало. Вряд ли меня здесь также наказывать будут, тем более за смерть Авдомунда Ягайла я любое наказание принять готов, поскольку о вырвавшейся из-под контроля магии и гибели поддонка совсем не жалел. Но никто меня не наказывал. Осторожно распрашивали, лечили, откармливали.
Когда восстановился достаточно, чтобы самостоятельно передвигаться, разрешили повещать библиотеку и зимний сад, а потом и вообще везде, где придётся. Первое время мне во дворце приходилось постоянно под наведённой личиной ходить, ведь выглядел я так ужасно, что без слёз смотреть было невозможно. Но время лечит. И как талантливый лекарь избавил тело от большей части уродливых шрамов, так и душа моя постепенно отогрелась. Я стал вести себя, как и положено ветреному подростку. Шалил, делал мелкие пакости неприятным мне личностям (а во дворце их тьма-тьмущая) да постоянно лез, куда не следовало.
Бартоламей Вилорд Пятый пытался меня вразумить, объясняя, что не пристало наследнику так взбалмошно себя вести. «Наследником» я становиться не собирался, но кто бы меня спросил? У короля всего была всего одна дочь, и в ближайшем будущем детей не предвиделось. Осознание, что Бартоламей Вилорд Пятый тоже предпочитает мужской пол, возникшее после вполне невинной подсмотренной сцены, заставило испуганно скручиваться внутренности. Король, заметив необъяснимые изменения в моём поведении, долго допытывался, что случилось. Я на все вопросы естественно отнекивался и отбрыкивался, стараясь на этот раз не перейти черту дозволенного.
К счастью, Бартоламея Вилорда Пятого я в качестве постельной игрушки совсем не интересовал. И он относился ко мне если не как к сыну, то как к младшему брату уж точно. Дошло это до меня, когда в замке появилась Лика, до этого момента проживавшая в одном из южных поместий со своими мамками да няньками. Наши дружеские отношения возникли далеко не сразу. Девушку явно раздражало излишнее, по её мнению, внимание короля ко мне. Она ревновала до слёз, и тогда Бартоламей Вилорд Пятый попытался найти мне приятелей, чтобы таким образом хоть немного разрядить напряжённую обстановку в нашем семействе.
Из всей толпы приглашённых в замок недорослей я более-менее нормально смог общаться только со Змеем. Остальные либо униженно пресмыкались, желая занять внезапно замаячившую вакансию, либо настолько пренебрежительно задирали нос, делая вид, что меня в упор не замечают. Я мог легко поставить этих зарвавшихся нахалов на место, но связываться с их голосящими родственниками, когда до тех дойдёт, что их ненаглядное чадо обидели, откровенно не хотелось. Лишь один раз я не выдержал, и заморозил парочку особо наглых болванов. Удивительно, но никаких негативных последствий для меня не последовало. Это уже потом до меня дошла одна простая истина: семья для Бартоламея Вилорда Пятого всегда оставалась на первом месте.
Лика Змея поначалу сильно невзлюбила. Видимо, потому что мы с ним много времени проводили вместе, и хотя друзьями так и не стали (всё же разница и в социальном положении, и в жизненном опыте сказывалась), но понимали друг друга с полуслова. А девушка так и не смогла ни с кем из приглашённой в замок молодёжи сблизиться. Молодая поросль знатных родов оказалась на редкость глупой и неинтересной. Лика большую часть времени крутилась поблизости от нас со Змеем, между делом подстраивая нам разные мелкие пакости.
Но неприятное происшествие, в которое мы оказались втянуты не по своей воле, всё изменило. В тот день ничего не предвещало проблем. Погода чудесная, настроение тоже. Мы со Змеем забрались в самый дальний уголок сада и отрабатывали на тупых тренировочных мечах обманные приёмы. И вдруг невдалеке послышался приглушённый женский вскрик. Словно дама от испуга вскрикнула, и ей тут же рот зажали. Мы со Змеем переглянулись и устремились в ту сторону, где предполагаемая жертва насилия находилась.
Возможно, ничего страшного и не происходило, ролевые игры при дворе Бартоламея Вилорда Пятого весьма любили, но лучше подстраховаться и влюблённую парочку спугнуть, чем кого-то в беде бросить. Успели мы вовремя — Лику несколько самоубийц в масках как раз скрутили и в мешок заталкивали. Я грешным делом немного про себя позлорадствовал: наследницу — и в какой-то пыльный холщовый мешок. Какое падение нравов! Где шёлк и бархат?