А после окончания лекции девушка отложила свои записи, улыбнулась мне по-дружески, как старому знакомому, и представилась:
— Я Лика. А это, — кивок в сторону блондина. — Лиз.
— Лиза? — ухмыляясь, переспросил я.
— Лиз, — спокойно поправила меня девушка. — Ализистайл. Извини, что так беспардонно навязались, но Лиз сказал, что рядом с тобой мне будет безопасно.
— С чего он так решил? — искренне удивился я, не понимая причин подобного суждения.
Девушка легонько пожала плечами:
— Не знаю. Лиз как-то чувствует, кто опасный, а кто — нет.
— Так он телепат? — я невольно отодвинулся от странной парочки подальше.
— Эмпат, — вмешался в разговор до этого молчавший и прислушивающийся к нашей болтовне Лиз. — Я только эмоции считываю, а мысли читать не умею.
Что ж, это многое объясняло. Особенно резко изменившееся поведение одногруппников. Эмпаты не только эмоции «считывают», но и подкорректировать их у окружающих при необходимости могут. Одной загадкой стало меньше, потому что причину столь резких перепадов своего настроения я узнал.
Если Лиз недостаточно хорошо свой дар контролирует, то воздействие на окружающих у него могло происходить не целенаправленно, а спонтанно и совершенно неосознанно. Отсюда и перепады настроения, потому что эмпат не подозревает о своем воздействии и это воздействие никак не сглаживает.
Поэтому эмпатов в обществе откровенно не любили. Какому разумному понравится, когда твоими чувствами кто-то с лёгкостью может манипулировать? Больше, чем эмпатов, обыватели не любили и опасались телепатов.
Можно ставить многоуровневые блоки, пытаясь скрыть, о чём ты думаешь, но достаточно сильный телепат без особых усилий прочтёт тебя, как открытую книгу. И никакие твои ухищрения ему не помешают. Скорее, наоборот, только раззадорят.
— Где находится 207 аудитория? — прервал мои затянувшиеся размышления Лиз.
Ах, да, сейчас у нашей группы по расписанию расоведение. Предмет не столько полезный, сколько интересный.
— Я вам покажу, — предложил я, здраво рассудив, что объяснять дорогу будет намного дольше, чем самому блондинчиков проводить. Тем более, мне тоже в 207 идти.
Лиз сгрёб в охапку свои и Ликины письменные принадлежности и, взяв девушку за руку, повёл к выходу. У самой двери обернулся ко мне и требовательно спросил:
— Ты идёшь?
Пришлось в срочном порядке догонять, не бросать же новеньких одних. Во-первых, сам пообещал до аудитории довести. Во-вторых, глупо опаздывать на семинар только для того, чтобы свою независимость лишний раз продемонстрировать.
Но дойти до нужной аудитории вместе с белобрысыми попугайчиками-неразлучниками у меня не получилось. На первом же повороте с нами столкнулся Николос с парочкой приятелей и так многозначительно посмотрел, что я сразу понял: что-то ему от меня нужно. Пришлось задержаться, хоть и сильно не хотелось этого делать.
Я почему-то вдруг такую ответственность за доверившихся мне Лиза и Лику почувствовал, словно они мне ближайшие и самые дорогие родственники. Николос болтал какую-то ерунду, а я нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Как там мои подопечные? Надеюсь, их никто не обидел, пока меня рядом не было, иначе всех на клочки разорву.
Отговорившись каким-то мифическим срочным делом, рванул в сторону 207 аудитории, где уже с минуту на минуту должна была начаться лекция. На подходе заметил умилительную картину: Лиз и Лика, прижавшись друг к другу, мирно дремали на подоконнике. Облегчение, которое я испытал при виде живых и здоровых блондинок описанию не поддавалось. Захотелось вдруг утащить этих райских птичек к себе в логово, и никому не показывать, чтобы не обидели ненароком.
Дорогие читатели!
Буду благодарна, если вы поддержите книгу, добавив ее в библиотеку и поставив ей звездочку.
Жду так же ваши комментарии, на которые с удовольствием отвечу.