Гарри отвернулся от памятника Мерлину и его просто не стало. Дракон - он потому и Дракон, что ему подвластна магия желания. Он не захотел терпеть эту мразь рядом с собой и его не стало.
- Ты понимаешь, что оказал ему великую услугу? – послышался голос любимого зельевара, который вместе с Люцем, уже некоторое время наблюдал за своим юным мужем.
-Да плевать, он мне мешал своими воплями, - мрачно ответил Гарри, - а вы-то как здесь оказались?
- Ты слишком громко переживал. И нам стало интересно, что могло взволновать нашего дракончика, - флегматично пожал плечами Люциус.
- Не расстраивайся, малыш, ведь все могло быть по другому, - шепнул Северус ему на ушко, - если бы у директора получилось, я наверняка бы погиб от рук Воландеморта.
- А я закончил бы свои дни в тюрьме, - подхватил Люциус.
- А я по вашей логике, победил, женился бы на Джинни и работал в аврорате, - хмыкнул юноша.
- Так бы все и было, если бы один упрямый гриффиндорец не разбудил бы дракона!
- Да я и не хотел его будить, это вышло случайно!
- А я говорю не о нем. То, что ты его разбудил действительно случайность, я говорю о тебе. Ты разбудил дракона в себе, а вот это – только твоя заслуга, малыш.
Все трое, не сговариваясь, обнялись, и к облакам рванул, блистая, сказочный дракон.
Воздух пел под его крыльями, свет играл на его чешуе, и у всех кто мог это видеть, в душе понималась уверенность, что пока он в облаках играет это чудо, все будет хорошо.
-
Эпилог часть 2
Гарри с тревогой посмотрел на медика и еще раз спросил:
- Ну, неужели ничего нельзя сделать?
Мистер Смит устало потер лицо и сказал;
- Ребенок просится наружу, а родовые пути формируются очень медленно, но боюсь мужчине не выдержать родовых мук. Он на это не рассчитан.
- А операцию, доктор, ну если ребенка вырезать из…
- Он находится в магической полости, боюсь ни одному скальпелю ее не взять.
- Ну как же так! Он не может умереть, доктор! Я не могу позволить ему этого. Северус, иди за мной, - отчаявшийся гриффиндорец с трудом, но поднимает почти бессознательное тело Люциуса и тащит на балкон, или выступ без перил, с которого они обычно отправлялись в полет по вечерам, - сюда, ко мне!
Северус неловко из-за большого живота обнимает Гарри с Люцем и на выступе, хоть и не сразу, возникает дракон.
- У, еее , как же больно-то, - средняя голова принимается облизывать длинным языком левую голову.
- Гарри, что ты собираешься делать? – голос Северуса собран и сух.
- Я собираюсь рожать вместо Люца!
- Может это и выход. Вспомни, что бубнил этот коновал от науки, дыхание и все такое, и постарайся сосредоточиться на том, чего ты хочешь. Я точно знаю, у тебя получится!
Они принимаются дышать часто-часто как учил их Смит, но постоянно сбиваются, потому, что даже разделенная на троих, боль была невероятно сильная.
- О, Мерлин! Если женщины терпят такое каждый раз, то им не то что памятник, им каждой по храму надо ставить и молиться там об их здоровье! - простонал зельевар, почти теряя сознание от боли.
- Северус, соберись, нам надо на землю, на травку. Полетели.
Белоснежный дракон плавно опустился на газон перед дворцом. К
нему бежали люди и эльфы.
- Вот ты мне скажи, Северус, почему самые интимные моменты нашей жизни такие публичные. Я в следующий раз билеты буду продавать. Хоть разбогатею, – пошутил сквозь слезы Гарри.
- Дракон он и в Африке Дракон. Ты и так неприлично богат. Так что дыши и делай уже что-нибудь, а то опять станешь одноголовым, или безголовым, что в твоем случае, одно и то же, - уже проскрипел, а не сказал Северус.
- Если ты ворчишь, значит все не так плохо! ААААААААААААААА….. – все свои силы, всю свою надежду на лучшее, всю свою любовь, вместе с диким ревом, Гарри направил на желание родить.
- АААААААААААА, мамочка!!!
- Еще немножечко, еще разик! – это уже мистер Смит обретающийся где-то возле хвоста.
- ААААААААА! – облегчение огромное как мир навалилось на Дракона, вместе с тем, как его тело покинуло голубенькое яйцо, почти в полтора фута в диаметре.
Пока Дракон пребывал в эйфории, лежа на травке, распластанный как гигантский лягушонок, вокруг творилось невообразимое:
Газон очень коротко постриженный, в мгновение вырос и покрылся совершенно незнакомыми цветами, в небе метались фениксы и другие пернатые, оглушая окрестности невообразимыми трелями, а на травке прыгали и обнимались люди и эльфы.
Двое эльфов аккуратно принесли яйцо и положили перед Драконом. И Гарри откуда-то знал, что надо сделать, он дохнул на него огнем, легонечко. Яйцо пошло трещинами и развалилось на две части. В каждой половинке трепыхался маленький дракончик.
- И как теперь узнать который тут мой? – подал голос Люциус.
- А никак, наверное, оба наши! – гордо ответил Гарри.
- У моего, будет талант к зельям, я думаю, - сказал зельевар рассматривая новорожденных.
На месте где лежал дракон, снова встали три мага. Люц, не глядя, трансформировал свою больничную рубашку в цивильную одежду и подошел к детям.
- Иди к папочке, малыш, - и как только он дотронулся до дракончика, тот сразу стал ребенком, который выглядел месяцев на шесть, - это мальчик- воскликнул он восторженно.
Северус взял второго:
- Это тоже мальчик. Гарри! У нас получилось! - лицо зельевара озарила нежная улыбка.
- Только мне кажется, что новорожденные дети выглядят как-то иначе. И почему они дракончики, дракон-то должен быть один, насколько я понял? – озадаченно протянул Люц.
- Это Поттер делал, Люц!!! Ты понимаешь! А для него у природы свои законы!
Зельевар держал на руках своего сына, глядел в его чистые, ясные глазки, ощущал его живую тяжесть и земля под его ногами, стала такой маленькой-маленькой, по сравнению с счастьем переполнявшим его: - Здравствуй, маленький дракон, я твой папа!