– Хотел бы я увидеть такой список для Тампского залива, – сказал Джим.
– Да уж, – подхватила Глэдис. – Даже на нашей улице есть народ с очень странными суточными ритмами. Возьмите миссис Глазгоу с ее телескопом, или мистера Бринкли с бессонницей и ходулей «поуго». Мистер Ренфроу говорил нам, что у него долго горит свет, потому что он пишет книгу для детей, пока мы не узнали, что на самом деле он клепает самодельные бомбы. А миссис Андерсон и ее овчарка, которая в полночь выводит йодли? Местная электрокомпания сообщила полиции, что у Крампетов в три раза увеличилось энергопотребление. Во время обыска обнаружили лампы для парников. Кого я еще забыла? Ах да. Томми Лексингтон, который не женился и жил с мамой, пока ему не исполнилось сорок пять. Взяли прямо в «Макдоналдсе», забрызганного кровью, – ел хэппи-мил.
– Слушай, Глэдис, – сказала Марта, – ты говорила, что никогда не видела мистера Оппенгеймера?
– Ну да.
– Тогда и не смотри.
Автоматическая дверь гаража Оппенгеймера медленно поднялась. Оттуда выкатился экспериментальный самолет из набора «Сделай сам».
– Вот это да! – воскликнула Глэдис. – Наконец закончил! Двенадцать лет спустя.
– Это не опасно? – спросила Марта.
Они скептически посмотрели на самолет: крошечная прозрачная кабинка в форме яйца, соединенная с треугольными крыльями и двухсекционным роторным двигателем. Самолет был очень легкий, и мистер Оппенгеймер тянул его за собой на канате. Он прошел через всю улицу, остановился в парке и открыл кабинку.
– А разве не нужно разрешение, например, от Федерального авиационного агентства? – спросила Марта.
– Спорный вопрос, – ответила Глэдис. – У моей джакузи и то больше шансов подняться в воздух.
Подъехал «линкольн-навигатор». Водитель вышел, нарочито громко хлопнув дверью, и подошел к веранде Дэйвенпортов.
– Слышал, что вас уволили, – начал Лэнс Бойл. – Готов заплатить за ваш дом кучу денег.
– А вы кто, черт побери, такой? – возмутилась Марта. Ответила Глэдис:
– Это Лэнс Бойл, хозяин съемных домов на нашей улице.
– Откуда вы узнали, что моего мужа уволили? – спросила Марта.
Лэнс указал на Глэдис.
Глэдис улыбнулась и покраснела.
– Я рассказала – но я защищала Джима.
– Когда-нибудь мы, может, и продадим дом, но не такому рвотному порошку! – заявила Марта.
– Как хотите, – ухмыльнулся Лэнс. – Вся улица скоро пойдет на съем. Я только что подписал договор с парочкой наркоторговцев на дом напротив. Чем дольше будете ждать, тем меньше будет стоить ваша собственность.
– Вашими стараниями! – сказала Глэдис.
– Я не нарушаю законов.
На другой стороне улицы остановилась «ауди». Оттуда вышли два огромных растамана с дрэдами по пояс.
– Ваши новые соседи, – сообщил Лэнс и положил на перила веранды свою визитную карточку. – Если передумаете…
Он уехал.
– Ну и козел, – сказала Глэдис.
– Смотрите! – воскликнула Марта. – Мистер Оппенгеймер! Он летит! Он правда летит!
– Получилось! – крикнул Джим.
– Невероятно! – подхватила Глэдис. – Поднялся! Он летит! Летит! Он… врезался в провода… У-у-у-у… Плохо дело…
В течение следующих нескольких дней Дэйвенпорты наблюдали за неиссякающим потоком людей, которые посещали дом растаманов в любое время суток. Люди подходили к двери и быстро исчезали.
Впервые увидев ямайцев, Лэнс очень обрадовался. Правда, радость его несколько иссякла, когда выяснилось, что они программисты, а не наркоторговцы. Тогда Лэнс решил все равно сказать соседям, что они наркоторговцы.
В понедельник Джим и Марта сидели на веранде. Приехал Лэнс, встал перед домом номер 877, снял шелковый флаг с парусниками, висевший над почтовым ящиком, и заменил его на большое изображение листа марихуаны. Не успел Лэнс отъехать, как перед домом притормозил микроавтобус – «фольксваген». Оттуда вышли четверо неформалов и постучали в дверь. Растаман открыл. Последовал резкий обмен репликами.
– Мы программисты! Мы не продаем наркотики!
Дверь захлопнулась.
Фанаты ушли. Пришел Коулмэн. Он постучал в дверь.
Дверь открылась. Коулмэн запел:
– Я застрелил шерифа!..
Дверь захлопнулась.
Серж с бейсбольной перчаткой перебежал через улицу и остановился перед верандой Дэйвенпортов.
– Мелвин дома?
– Да, – сказал Джим.
– Нет, – сказала Марта.