Экскурсия нам с женой очень понравилась. И Германская Демократическая Республика тоже понравилась, как оказалось, гораздо больше, чем многим немцам.
В 1987 году с 4 по 23 октября я сопровождал М. М. Ботвинника в поездке по Германии. Михаилу Моисеевичу было 76 лет, он был практически здоров, однако очень плохо видел. Он пригласил меня сопровождать его. Некоторое значение имело мое элементарное владение немецким языком.
Перед поездкой мы побывали у медиков. Доктор окулист объяснила, что у Михаила Моисеевича в голове, в так называемом турецком седле, сосуд прижал глазной нерв. С возрастом сосуд этот потерял эластичность. Поэтому глазной нерв не работает должным образом, но, как показало исследование, кровоснабжение мозга превосходное. Я задал антирелигиозный вопрос, почему в проекте не было предусмотрено поместить глазной нерв на расстоянии от этого сосуда? Доктор ответила, что, вероятно, продолжительность жизни предполагалась лет пятьдесят.
В то время Ботвинник целеустремленно работал над шахматной компьютерной программой «Пионер», остро нуждался в приобретении компьютерной техники достаточно высоких параметров, взамен имеющейся. Помочь ему в этом хотели гроссмейстер Лотар Шмид и профессор Моер, директор вычислительного центра при Мангеймском университете. Препятствием было эмбарго на поставку необходимой техники в нашу страну.
Приглашение в Германию прислал гроссмейстер Шмид. Он писал: «Мы хотели бы от всего сердца, дорогой проф. Ботвинник, пригласить Вас посетить ФРГ, быть гостем в Мангейме и Бамберге и, по вашему желанию, в других городах. Программа была бы составлена полностью в соответствии с вашими пожеланиями: один или несколько докладов в университетах, сеансы одновременной игры и, конечно же, дни отдыха». И здесь же было приглашение для сопровождающего шахматиста.
Программу нашего пребывания сделали очень насыщенной. Мы побывали в Мангейме, Гейдельберге, Синсгейме, Штейнсфурте, Бамберге, Хофе, Неккаргмюнде, Эрлангене, Бад-Хомбурге и, в заключение, в нашем посольстве в Бонне. Шахматная часть программы состояла из сеансов одновременной игры, а также пресс-конференции и встреч с журналистами. «Дипломатическая» состояла из приемов Ботвинника ректорами Мангеймского и Гейдельбергского университетов, а также обер-бургомистром города Синсгейм. «Компьютерная» часть программы включала совещание с представителями фирмы «Сименс» и других фирм, осмотр компьютерной выставки в Карлсруэ, ознакомление с вычислительным центром Мангеймского университета. На культурную программу практически не оставалось времени. Осмотрели с почтением тысячелетний собор в родном городе Лотара Шмида Бамберге. Когда-то Бамберг был даже столицей Империи. Побывали в музее известного концерна Хутченройтер, основанного в 1814 году, производящего фарфор высочайшего качества. Красивейшие сервизы с ручной росписью, фарфоровая скульптура и все эти ценные экспонаты выставлены незащищенно, не видно охраны. Я спросил о причинах и услышал, что населенный пункт, где фабрика и музей, мал, все друг друга знают, воровства не утаишь и, вообще, воровать некому.
Осмотрели коллекцию шахматных фигур, известную в шахматном мире и принадлежащую коллекционеру г-ну Томсену. Он пригласил нас в свою виллу. Воспользовавшись возможностью встречи, приехала госпожа, которой принадлежало издательство. Ботвинник отнесся к ней сурово, так как в переводе его книги были без его согласия сделаны какие-то сокращения. А это нарушение авторского права.
В 1978 году я сиднем сидел в Зигене, в 1974 в ГДР сам был за рулем, а в последней поездке накатал незнамо сколько сотен или даже тысячи километров в качестве пассажира. Причем на разных машинах. Большей частью весьма качественных, но однажды нас вез Карл Фишер, шахматный любитель и однофамилец Бобби Фишера. Он был пенсионером, но гнал своего старенького «Опеля», не уступая в скорости и проворстве высококлассным конкурентам.
Немецкие города в целом производили прекрасное впечатление. Мне глянулся Гейдельберг, может быть, потому, что был наслышан о его университете. Не помню, в каком из небольших городов мы вышли с Михаилом Моисеевичем немного прогуляться перед сном, и я увидел на пустынной улице перед домом на газоне несколько грушевых деревьев. Довольно маленьких, но несущих крупные спелые аппетитные груши. И никакой охраны. Фантастическая картина!
Все принимали Михаила Моисеевича исключительно тепло и уважительно. И ученые, и журналисты, и просто шахматисты. В городе Хоф хозяином поля был Дитер Вайске, хозяин фирмы, торгующей оптом текстилем и пряжей. Он с энергией помогал Михаилу Моисеевичу получать по телефону информацию у компьютерных фирм в разных городах и, в конце концов, вместе с Лотаром Шмидом подарил какие-то необходимые «железки».