"КРАСНАЯ ЗВЕЗДА"
В 1908 году марсиане снова посетили Землю, но в отличие от того, что сообщил о них Герберт Уэллс, их посещение нельзя назвать нашествием. Внешне эти марсиане почти не отличались от людей, только вот глаза были у них гораздо больше, потому как света на Марсе меньше, чем у нас. Потолкавшись незамеченными некоторое время на Земле, чтобы узнать, что здесь происходит, они вернулись на Марс, захватив с собой русского социал-демократа. Леонида; по его доброй воле, конечно. Эти события описаны в романе Александра Александровича Богданова "Красная Звезда". По своей форме "Красная Звезда", вероятно, последняя классическая утопия мировой литературы. Самой идее сделать Марс страной Утопией нельзя отказать в плодотворности. Куда скорее можно поверить, что идеальное общество обнаружилось на другой планете, чем на неведомом земном острове. Автора, как и во всякой утопии, волнуют главным образом социально-философские проблемы, поэтому он почти не теряет времени на психологические изыскания, пейзажные зарисовки и прочие беллетристические тонкости. Ему гораздо важнее показать структуру тамошнего общества и марсианскую технику, потому его герой, как и положено во всех классических утопиях, превращается в экскурсанта, которого водят, которому показывают и объясняют. Но в "Красной Звезде" есть и приобщение к новой художественной форме фантастики, например, в истории любви Леонида и Нэтти. Определение "красная" а названии книги - это не только цвет марсианских пустынь, это и цвет революции, цвет социализма. Каким же в изображении А. Богданова предстает марсианский строй, где полностью осуществлены принципы коммунистического общества - с каждого по способностям, каждому по потребностям? Социальные преобразования на Марсе дались трудящимся с большей легкостью, чем их земным собратьям. Благодаря природным условиям, отсутствию крупных естественных преград все народы Марса были испокон веков гораздо теснее связаны друг с другом, чем на Земле. У них и язык один, что опять-таки облегчало сплочение масс. (Невольно вспоминается ЭОЯ - Эра Общего Языка из романов И. Ефремова, которая, по мнению автора, наступит на Земле еще очень-очень нескоро.) Конечно, капиталистическое расслоение происходило и на Марсе, но оно закончилось быстро, так как укрупнение участков было необходимостью: мелкие владельцы не могли противостоять суровой марсианской природе. Рабочим удалось национализировать "землю" и взять власть в свои руки, не прибегая к кровопролитным войнам. Описывая такой спокойный путь общественного развития, как некую историческую данность, А. Богданов все время противопоставляет ему Землю, вовсе не собираясь выставлять этот путь в качестве образца. Теперь на Марсе труд стал активной потребностью каждого, он доставляет творческую радость, рабочий день длится полтора- два с половиной часа, хотя желающие и увлеченные своим делом зачастую засиживаются долго. Люди часто меняют работу, чтобы испытать ее многообразие. Как же в этих условиях обеспечивается экономическая устойчивость? По плану, который выдают вычислительные машины. Вычислительные машины в 1908 году! Не берусь утверждать, что аппараты, описанные Богдановым, были электронно-вычислительными, но это, скорее всего, первое в мировой литературе предвидение века кибернетики - "изобретение" устройства, которое мгновенно перерабатывает огромное количество непрерывно поступающей информации и так же непрерывно выдает сведения, скажем, об избытке или недостатке рабочей силы в тех или иных отраслях промышленности. Впрочем, эти рекомендации отнюдь не обязательны, какое бы то ни было насилие вообще исключено из жизни марсианского общества, оно допускается лишь при воспитании детей, если у них неожиданно проявятся атавистические инстинкты, и с душевнобольными. Юное поколение воспитывается не в семье, а в "домах детей", где ему преподносится широкая образовательная программа, начинающаяся не с книг, а с изучения самой жизни. Зато потом, когда молодые люди переходят к теории, она дается им без скидок, всерьез, с философской глубиной. Например, учебник по истории начинается с космологического обзора мира, с образования планет из туманностей и возникновения органических соединений. Процветают на Марсе и искусства, и надо сказать, что здесь, например в рассуждениях о красоте традиционной ритмической поэзии, совсем не разглядеть Александра Богданова - будущего теоретика Пролеткульта, предлагавшего использовать классику лишь как средство для овладения литературной техникой. Есть, правда, что-то чрезмерно рациональное, холодноватое в марсианской жизни. Марсиане вежливы, предупредительны, деловиты, в большинстве талантливы, но, как правило, лишены страстей, которые делают земную жизнь столь же трудной, сколь и привлекательной. Логика целесообразности зачастую подменяет у них логику сердца. Только в такой обстановке и мог родиться чудовищный проект математика Стэрни, внесшего предложение поголовно уничтожить все человечество для блага ушедших вперед в своей эволюции марсиан, которым Земля подходит для колонизации больше, чем Венера. Математик, конечно, гуманист, он намерен провести это мероприятие незаметно и безболезненно. Правда, Стэрни получает жестокий отпор от сопланетников, для которых неповторимость любых форм жизни священна, но тем не менее из песни слова не выкинешь: такое предложение было произнесено и обсуждено, и никто не судил математика и не упрятал его в психиатрическую лечебницу. Суд, или, вернее, самосуд устраивает над ним не владеющий собой человек с Земли.