– Отец неизлечимо болен. Я бы даже сказал – смертельно. Ни один из лекарей не смог ему помочь, но вдруг за годы скитаний ты стал целителем? – с тенью издевки сказал царевич Здебор и пронзил лицо брата холодным сапфировым взглядом.
Смертные шли по темному коридору, украшенному тусклой потрескавшейся росписью, изображающей птиц с человеческими головами.
Пол жалобно скрипел под их ногами, с высокого стрельчатого потолка свисала паутина, оглушительная тишина резала слух острее, чем мое обоняние – запах чесночной похлебки, которой пообедал сопровождающий нас воин из стражи царевича Здебора.
В мертвенной тишине, достойной моей болотной глуши, мы дошли до крепкой двери, на которой висел массивный замок.
– Добро пожаловать, – с легкой ухмылкой произнес старший царевич и отпер дверь, за которой, по ощущениям, был склеп.
Но нет.
Это был царский чертог, такой же грязный и пустынный, как дворцовые палаты, с потолка которого свисала не паутина, а длинные багровые отрезы ткани.
Вдруг лязгнула цепь.
Здебор бросил взгляд на стражника, и тот, поклонившись, быстро вышел из спальни, заперев за собой дверь на засов.
– Пойдем, брат, поздороваемся с отцом. Ты же его давно не видел, верно? – спросил златокудрый царевич и вдруг обнажил меч, осторожно раздвинув им в стороны красные шторы, от которых пахнуло сладковатым тошнотворным запахом крови. – Его болезнь усилилась, поэтому мы держим его здесь. В заточении. Так безопасней.
– Удобно, – перебил Здебора младший царевич. – Можно править от его имени, пока он, наконец, не умрет. Это ведь ты его заразил?
– Все не так просто, брат, – со зловещей усмешкой отозвался красавчик, осторожно пробираясь через лабиринт кровавых полотен. – Для чего мне это? Трон и так мой, ведь я старший царевич.
– Но не наследный, – сказал Хотен и хмыкнул.
Снова лязгнула цепь. Послышалось рычание. Пахнуло трупной гнилью.
– Что это? Кого здесь держишь? Пса? – напряженно спросил младший царевич, настороженно оглядываясь по сторонам.
– Сам ты – пес, – ответил Здебор и вдруг резко толкнул брата в спину.
Хотен упал на пол, точнее, на колено, ловко вскочил и едва увернулся от зверя. Он выпрыгнул из темноты, клацая зубами, и разорвал в клочья наручи на руке, которую выставил царевич, чтобы защитить шею.
– Отец, – ахнул младший.
Царь Тарнхолма, покрытый гнилостными струпьями, дико оскалился и снова бросился на сына.
– Это я! Хотен! – крикнул царевич, едва увернувшись от его размашистого удара, исполосовавшего на ленты штору, и вдруг поскользнулся на луже крови, чуть не рухнув в кучу того, что когда-то было, по-видимому, человеком.
О, теперь все встало на свои места.
Мне была хорошо известна эта болезнь.
– Беги, идиот! – со всей силы квакнула я, но смертный и без этого сообразил, что надо делать ноги, и в два прыжка очутился рядом с Здебором, который с мрачным любопытством наблюдал за развернувшимся в царской опочивальне боем.
***
Царь бросился следом за Хотеном и вдруг застыл в шаге от него, бешено клацая окровавленным ртом.
Железная кровать, к которой был прикован цепью владыка Тарнхолма, грохотнула, вынудив того ходить по кругу.
– Что это? – кипя от гнева, спросил младший царевич.
– Ты ослеп? Это наш отец, – ответил Здебор и направил лезвие меча на Хотена.
– Ложь!
– Увы, но это он, – невозмутимым тоном ответил златовласый царевич. – Ты сам вызвался исцелить его, чтобы искупить свои грехи перед смертью, и я, как старший брат, решил тебе помочь. Так ты уже выяснил, чем он болен? Или хочешь еще раз внимательно осмотреть?
Хотен сжал кулаки и грязно выругался.
К сожалению, не такой он уж и злодей. Я бы на его месте накормила бы царя старшим братом и заняла бы трон.
– Может, это особый яд? Что он ел в последний раз? – успокоившись, спросил младший царевич.
– Мясо.
– Жареное?
– Он предпочитает живое. С кровью, – с легкой усмешкой ответил Здебор.
– Отец… мертв?
– Как видишь, нет. Иначе как бы он так резво бегал?
– Когда он заболел?
– Около трех месяцев назад. Я и Мстивой прочесывали болото в твоих поисках. Он захворал, а потом превратился в «это».
– Что говорят лекари?
– Уже ничего.
– Почему?
– Он их съел.
– Как?
– Живьем. Я уже все сказал тебе, брат. Теперь мой черед задавать вопросы. Так что это за болезнь?
Здебор упер острие меча в грудь младшего брата, вынудив того сделать шаг назад – к обезумевшему царю.
О, черные боги!
Я как раз сидела в нагрудном кармане! Близость смерти меня сильно возбудила, поэтому я громко заквакала. Хорошо, что царь ревел, как вепрь, поэтому мое присутствие осталось незамеченным.
– Ты уже знаешь, чем он болен на самом деле, верно? – с угрозой в голосе повторил свой вопрос Здебор и воткнул меч в плечо брата, лезвие которого проделало в нем меньшую дыру, чем полный злобы взгляд красавчика.
Мою лапу пронзил болезненный укол. Хвала черным богам, что лягушки – живучие создания.
Я знала ответ на этот вопрос, ведь эту болезнь создала я, когда была великой и могущественной черной жрицей, имя которой боялись произносить в ночи именно по этой причине.
Это моровая порча. Не совсем болезнь, больше – проклятие.
Тысячи лет назад у меня не было армии. Чтобы защитить свои земли, пришлось ее создать. Но как объяснить это царевичу?
Я громко квакнула, чтобы привлечь внимание Хотена.
Темные брови царевича Здебора удивленно приподнялись, и он вдруг с ухмылкой спрятал меч в ножны.
– Говорят, ты живешь с лягушкой, брат. Разговариваешь с ней и даже ешь, – задумчиво произнес старший царевич, прищурив голубые глаза. – Что скажешь на это?
– Я не только ем с лягушкой, но еще и сплю, – не моргнув и глазом, выдал Хотен.
Повисла напряженная пауза.
– Меньшего я от тебя и не ждал, – надменным тоном произнес Здебор. – У тебя три дня, чтобы вылечить отца. Не справишься, скормлю ему лично. Живьем. А вот, кстати, и ужин.
Дверь с грохотом открылась, и в затхлый покой вошел царевич Мстивой, ведя за руку испуганную девушку в белом переднике, после чего Здебор и Хотен, переглянувшись, молча покинули царский чертог.
Глава 7. Мертвая вода
Нас заперли в темном пыльном чулане, который оказался покоями царевича Хотена.
О, черные боги, какой же здесь бардак.