Надеялись ли мальчишки обрести отца? Может быть, давно, так давно, что уже и не вспомнить. Полное разочарование постигло, когда этот человек не озаботился судьбой сирот. Его не было ни на похоронах матери, ни когда их с маленьким братом выставили на улицу. Так что выбор был невелик: умереть или найти способ выжить. Его давно не мучила совесть, только горечь от несправедливости порой давала о себе знать.
Лишь однажды удача повернулась к ним лицом, когда в прошлом году на рыночной площади какой-то неуклюжий мужик опрокинул прилавок ювелира. Поживились они с братишкой на славу. Вот только пришлось из городка удирать: старшие отняли бы добычу «не по карману». А делиться таким уловом было бы глупо, тем более что чем старше становишься, тем сложнее промышлять на рынке.
Конечно, можно было бы начать жизнь заново, с такими-то наваром. Но уличные мальчишки не смогли распорядиться выпавшим шансом. Вырученные деньги утекли сквозь пальцы, только несколько безделушек удалось схоронить на «черный день».
Пришлось вернуться к прежнему ремеслу: чужие карманы, недосмотренные кошельки или, как сейчас, оставленный без надзора дом.
Паренек, не таясь, заглядывал в шкафы, сундуки и шкатулки, попутно собирая все, что мог унести с собой. Особенно порадовали найденные в кабинете ножи и кинжалы с драгоценными рукоятками. За них можно было выручить приличный куш. Присвистнув от удовольствия, юноша отправился к лестнице на второй этаж.
Довольный удачной наживой, он не сразу заметил, что из-под одной двери пробивается слабый свет. Свист застрял в зубах, а по спине пробежался хоровод мурашек. Сделав мягкий шаг назад, он собирался было сбежать, пока не заметили, но что-то его остановило.
Не один год прожив на изнанке жизни, он знал о многих грязных делишках, которые остаются тайной для честных жителей городов. Не единожды он слышал о непристойных пристрастиях богачей. Один раз даже довелось видеть жертву зажравшегося толстосума. Страшное зрелище.
Секунду на обдумывание — и ноги сами понесли к двери. Что еще можно прятать от глаз посторонних, если не постыдный секрет? Молодой воришка за свою короткую жизнь успел насмотреться на огромное количество несправедливости и не мог просто уйти. Глупо, конечно, но хозяина все равно нет дома.
Парень ожидал наткнуться на замок, но дверь открылась легко. Замявшись на пороге, он все же шагнул в глубь комнаты, слабо освещенную единственной свечой. Помещение не напоминало ни тюрьму, ни застенки. Обычная спальня с красивой мебелью, без нарисовавшихся в воображении цепей и кандалов.
Худенькую бледную девушку он заметил не сразу. Она в своей болезненной хрупкости терялась среди перин. Лицо с заостренными чертами, впалые щеки, под глазами темные круги. Она была бы ослепительно красивой, не будь тяжело больной.
Отчего-то стало жаль ее. Судя по обстановке, куче безделушек, дорогим тканям, о ней заботились, но… Впервые за много лет юноша почувствовал себя счастливчиком.
Отсутствие суетящихся вокруг врачей могло говорить лишь о том, что все безнадежно.
Глубоко задумавшись, он не сразу понял, что девушка уже некоторое время за ним наблюдает. Чуждые черные глаза хмуро его разглядывали. Они обежали его с ног до головы, не упустив ни заполненную чужими вещами сумку, ни ворох отмычек на железном кольце.
На секунду от ее колючего взгляда ему стало страшно. Дом был абсолютно пуст, и девушка была слаба как котенок, но именно он чувствовал себя дичью.
— Уходи, — хрипло бросила она и прикрыла глаза.
Страх, железными тисками обвивший его сердце, заставил его не просто уйти, а бежать сломя голову.
Ганибал с доктором вернулся к вечеру следующего дня. Он торопился как мог, боясь надолго оставлять Агату без присмотра. Седой лекарь, к счастью, старался не медлить, видя беспокойство нанимателя.