Костя краем глаза заметил, как пару раз дёрнулась ручка двери, которую он предусмотрительно закрыл. Что это? Девушка решила идти напролом, чтобы заставить вспомнить всё?
Что-то подобное было в фильме с одноимённым названием, при участии Арнольда и сногсшибательной Шерон Стоун в роли его липовой жены. Олеся на неё чем-то похожа, только значительно моложе и красивее, что делает её намного опаснее.
"Дожил Костян, опасаешься беременной девушки. Здравствуй, дорогая паранойя, только тебя нам с амнезией не хватало", - бормотал Зорро, стоя под душем и намыливая голову.
Когда он вышел из ванной, Олеся уже переоделась в спортивный костюм из которого явственно выпирал небольшой животик, притягивающий взор Кости, словно магнитом. Он старательно отвёл глаза и снова принялся за расспросы.
- Итак, тебя зовут Олеся? Стюардесса Олеся Петова, рейс Москва- Сочи? Верно?
- Ты меня вспомнил? Как здорово, Костенька.
- Не совсем так, к сожалению. Горящий самолёт и то, как мы прыгнули вниз - это последнее, что я помню, дальше темнота. Потом был госпиталь.
- Хорошо, что ты хоть что-то обо мне помнишь. Значит и всё остальное скоро выплывет из памяти.
- Я вот ещё о чём хотел спросить. А что стало другими людьми, им удалось спастись?
- Нет, Костя, кроме нас двоих больше никто не выжил. Я жива и здорова только благодаря тебе. Ты спас меня дважды, второй раз, когда заставил поверить в невозможное.
- Это каким же образом?
- Выходил неходячую, делал массаж, возил по врачам, лечил в бане, - раскрасневшаяся от смущения Олеся обстоятельно перечислила все детали лечения и добавила:
- Я бы сейчас с большим удовольствием попарилась с тобой в бане Игоря и Насти. Кстати, надо будет им позвонить, они за тебя очень переживают.
- Ты про какого Игоря говоришь, про Невзорова?
- Ну да, про него и про жену его, Настю.
- Ошибаешься, жену Игоря зовут Вера. Разве что они развелись, но это невозможно, оба слишком любят друг друга. К тому же у них есть дочь Иришка. Между прочим, мировая деваха, умница и красавица.
- Вера и Иришка летели в том самолёте, из которого ты меня вытащил, а у Насти там погибли муж и сын. Их объединило общее горе, они помогли друг другу выкарабкаться и поженились через год после авиакатастрофы.
Зорро онемел от страшного известия, заново переживая то, что уже однажды поразило его в самое сердце. Значит Веры и Иришки больше нет? Как же так? За что? Да и всех остальных за что?
У Кости было ещё очень много вопросов к Олесе, но вскоре пришла Нина Аркадьевна и закружилась возле него, радуясь и одновременно причитая:
- Костюшка, да мой же ты хороший, приехал, ну наконец-то. А я знала и говорила, что ты вернёшься целым и невредимым. Помнишь, Олеся?
- Конечно помню, Нина Аркадьевна.
- Всё правильно, дорогая мамушка, что со мной сделается? Я же заговорённый. Ладно, об этом потом. А сейчас уж очень есть хочется, я пока в магазин сбегаю, а вы на стол накрывайте.
Костя пулей выскочил из дома, пытаясь на лету разобраться в бесконечном потоке информации. Вернулся с тортом и в благодушном настроении, словно это не он потерял память.
Потом они все вместе обедали и пили чай, а после Олеся показывала многочисленные фотографии, пытаясь напомнить их совместную жизнь. На всех снимках оба выглядели бесконечно счастливыми.
Было очень много совместных фотографий с Игорем и Настей, приятной незнакомкой с печальными глазами. Её Костя тоже не помнил, им предстояло познакомиться заново.
По инициативе Олеси, он позвонил Игорю, старые друзья договорились встретиться уже на следующий день. За длинными разговорами и воспоминаниями, день закончился быстро.
Нина Аркадьевна деликатно попрощалась и ушла к себе, оставляя Костю и Олесю наедине. Негоже мешать молодым, в конце концов им есть чем заняться после долгой разлуки.
Глядя на то, как девушка щебечет, расстилая постель на двоих, Зорро напряжённо думал над щекотливой ситуацией в которую угодил, сам не желая того:
"Девушка конечно чертовски хороша,
но она ведь беременна, а ты пока так ничего и не прояснил. И что теперь со всем этим делать? Как себя вести? Сделать вид, что всё нормально, спать с ней, любить до изнеможения? Чувствуется, что она и сама не против.
Смотрит голодными глазами и явно пытается соблазнить, дефилируя по квартире в кружевном неглиже. Понимает ведь, что не железный. Может сказать, как есть? Так мол и так, извини, я пас. А может: Дорогая, давай не сегодня? У меня что-то голова разболелась. Да уж, хохма, да и только."