Несмотря на некоторую сумбурность данных мной определений, Карен вскочил, опрокинув стул, и уставился на меня округлившимися от изумления глазами.
– Невероятно! Нужно срочно рассказать об этом господину архимагу!
Он метнулся к выходу, видимо намереваясь действительно бежать со всех ног, чтобы отвлечь занятого человека от важных дел свежей новостью. Я хотела окликнуть его, чтобы попытаться остановить, но в этот момент открылась дверь, и парень, не сумев вовремя затормозить, врезался во что-то невидимое, расположенное перед архимагом Лисандром.
– Карен, что случилось? Куда ты так спешишь?
– Господин архимаг, – захлебываясь эмоциями, выпалил Карен, – она читает! Она понимает, что читает!
Хватило одного строгого взгляда, чтобы парень сник и отступил в сторону.
– И что же вам удалось прочитать, что так сильно впечатлило моего помощника?
Я молча развернула и пододвинула к нему исписанный лист. Лисандр разглядывал его несколько секунд, после чего поинтересовался:
– Что означают символы рядом с алфавитом и под словами?
– Это звучание ваших букв, записанное на моём языке, что-то вроде транскрипции.
Архимаг подумал, посмотрел на меня и написал внизу листа ещё одно слово, довольно длинное, после чего вернул лист и стилус мне.
Приписав транскрипцию к буквам, я получила «анкри-манар». Прочитала получившееся вслух и ничего не поняла, слово так и осталось чужим набором звуков. Волной накатила паника, я попыталась загнать её вглубь сознания и сосредоточиться на задаче. В чём может быть дело? Почему на предыдущих словах всё сработало, а на этом – нет? Чем они отличаются, кроме длины? Хотя… А почему я не беру в расчёт длину слова? Ведь это, по сути, количество слогов, а значит, возможность неверно поставить ударение. И если слово звучит неправильно, то и воспринимается неправильно. Или, может, в моём языке просто нет понятия, аналогичного этому слову? Так, стоп, будем проверять по порядку.
Всё время, пока я размышляла, архимаг и его помощник ждали.
– Скажите, а само слово на вашем языке я произнесла правильно?
Парень отрицательно замотал головой и уже начал было открывать рот, чтобы поправить меня, но Лисандр лаконично ответил «Нет» и жестом вынудил Карена замолчать.
Это он быстро соображает. Если бы помощник сам правильно произнёс слово, то я услышала бы его значение на своём языке, и эксперимент сорвался бы, точнее, его нужно было бы начинать заново с другим словом. Архимаг терпеливо ждал, видимо, данная проблема для него имела достаточно большое значение. Я немного подумала и сформулировала следующий вопрос:
– Вы можете показать в написанном, где ставить ударение? Например, подчеркнув этот слог.
Лисандр внимательно посмотрел на меня, взял стилус, чуть помедлил и подчеркнул конец второго слога. Я вновь прочитала написанную транскрипцию, сделав ударение в нужном месте, и сразу в голове всплыло слово «педагог». Так… и как бы это им описать?
– Человек, который работает в учебном заведении и передаёт свои знания другим людям, ученикам.
Судя по всему, моё объяснение полностью удовлетворило архимага, потому что в его глазах начал разгораться такой исследовательский азарт, что на мгновение мне показалось, будто этот пожилой, степенный маг сейчас станет подпрыгивать как мальчишка. Он метнул взгляд на дверь, из которой вышла я, и где, по-видимому, был его кабинет, потом на дверь, через которую вошёл сам несколько минут назад, и погрустнел.
– Карен, ты уже записал данные новой жительницы нашего королевства?
– Нет, простите, господин архимаг, я не думал, что это срочно…
Молодой человек бросился к столу и торопливо выудил из ящика частично исписанный лист бумаги.
– Как ваше имя?
– Наталья.
Он аккуратно записал полученный ответ в первую строку правого незаполненного столбца, и я подумала, что это, скорее всего, анкета.
– Сколько вам лет?
– Двадцать четыре в годах моего мира.
Карен удивлённо поднял на меня глаза, а Лисандр остановился у двери в свой кабинет.
– У нас в году триста шестьдесят пять дней, разделённых на двенадцать месяцев. В одном дне – двадцать четыре часа, в часе – шестьдесят минут, в минуте – шестьдесят секунд, – пояснила я. – А у вас?
– У нас в году триста пятьдесят дней, поделённых на двенадцать месяцев по двадцать девять дней и два дня, не принадлежащие месяцам – сердце лета и сердце зимы. В одном дне пятнадцать часов по сто минут. Минуты мы в повседневной жизни не делим. Четыре часа принадлежат ночи, одиннадцать часов – дню. Так что год практически идентичен вашему. Не думаю, что есть смысл высчитывать погрешность при измерении величины минуты. Они тоже примерно равны – у некоторых призванных были с собой часы, я сравнивал.