Вмешался Серега, наш капитан (не по званию, мы здесь все без званий):
– А это Сашка Бондарь. Помнишь, я тебе рассказывал… про Тибет?
Антон покраснел и завёл руки за спину. Ладно. Начало стандартное. Теперь будет буравить меня глазами до тех пор, пока я не пройду через общий предбанник и не скроюсь за дверью женской раздевалки. А потом отмочит сальную шуточку. Раз. Два… Толпа за дверью грохнула смехом ровнёхонько на счёт «три». Всё по методичке. Шутки, приличествующие случаю, давно пронумерованы. Посмотрим, что будет на тренировке. Сегодня борьба.
Первым в пару ко мне встал капитан. Он привычный, поэтому сопротивлялся недолго, а когда, пробежавшись, мы вернулись на маты, мне достался Антон. Это было плохо. Его нога едва зажила, но он же мужик. Сначала, может, и попридержится, чтобы уступить даме, но потом будет драться изо всех сил, чтобы не проиграть девчонке.
Ладно, уложу его аккуратно. Всё равно ведь оскорбится, этого не избежать – сколько раз уж проходили… Все парни одинаково не любят женщин, превосходящих их по силе и ловкости. Только реагируют по-разному: от сурового колкого взгляда до открытых угроз поквитаться (немедленно или в будущем).
Антон грохнулся на мат тяжело, не сгруппировавшись, и удивлённо захлопал глазами. Вот сейчас и узнаем, к каким чертям мне надлежит отправиться на этот раз.
– Молодец, мала́я! – протянул он хрипло, заставляя меня онеметь.
Меня похвалили?
– Вернёшься, повторим.
И покровительственно пригласили на спарринг?
Хорошо, что в такие моменты мне всегда вспоминается Учитель с его девизом «Силе свойственно великодушие». Кулаки сразу разжались, дыхание выровнялось…
– Тихо, Бондарь, тихо, – сзади подошёл капитан. – Иди, переодевайся. Мы сами Антону всё объясним.
Вот и хорошо. Женщина не должна доказывать мужчине свою силу, ум и превосходство – это не требует доказательств. Нежелание сплёвывать сквозь зубы и невозможность мочиться стоя не обозначают отсутствия стальных яиц. И тот факт, что вечерний транспорт везёт сегодня в Тибет именно меня, является тому ярким примером.
С китайцами проблем не возникло, и в назначенный день я переступила порог самой убогой в мире гостиницы. Вошла как женщина-журналист в ярком платке и солнечных очках на всё лицо, а завтра на рассвете выйду как паренёк-послушник. Оранжевые одежды – это перебор, но захваченные с собой серые, вполне подойдут. Под цвет пыли.
Наутро, когда Солнце выглянуло из-за гор и затопило светом склоны и степи, пробуждая их скудную и упрямую жизнь, «паренёк-послушник» перешагнул порог своей комнаты. Посёлок просыпался: блеяли под кнутами погонщиков козы, позвякивал медными мисками зазывала-лудильщик…
А в полутьме коридора меня ждали.
– Не стреляй, мала́я!
– Ты?!
– И не кричи. Поговорить надо.
Антон выглядел странно. Вальяжно и даже смешно. Широкая гавайская рубашка, шорты до колена, фотоаппарат на длинном ремне, сандалии.
– Американский турист?
– Типа того.
Шагнув мне навстречу, он заставил меня вернуться в комнату.
– Ты брови не своди, я тебя сильно не задержу.
А ты меня и не удержишь, усмехнулась я про себя, но говорить этого не стала, решив разобраться что происходит.
– В общем, мы с парнями перетёрли с шефом: знаки, встречи, буддийский храм… Мы же солдаты. Мы такому не обучены. Да и ты у нас одна.
Мне не понравился его тон. Он это понял и поднял ладони.
– Никакого покровительства! Клянусь. Только взаимовыручка. Короче. Сделали пару звонков и выяснили, что никакого «дружественного задания» нам не спускали. Понимаешь, что это значит, Бондарь? Ведомственные каналы взломаны и всего лишь затем, чтобы именно нашу контору заслать в этот монастырь.
Где-то внутри перемкнуло. В лёгкие перестал поступать воздух. Звуки обострились. Ветер. Шаги за окном. Топот копыт и свист плети...
– Тем более пойду!
– Конечно, пойдёшь. Останавливать мы тебя не будем. Разобраться-то нужно. Но подстрахуем. Согласна?
Вдох, выдох, нужно кивнуть.
– Вот, держи «глазок». Я буду рядом. Дистанция – десять минут. Что у тебя с собой?
Антон, конечно, не знал, что в храме с моими навыками мне ничего не страшно. Такого непосвящённым не объяснить. И не потому что нельзя – просто никто не поверит. Я покачала головой. Он нахмурился.
– Но «глазок» всё равно возьми, – и сам приколол булавку на мою одежду. – Десять минут, мала́я. Поняла?
Я снова кивнула. Говорить не хотелось. Когда всё идёт не по плану, лучше остановиться и подумать. В любой другой ситуации, кроме этой.