Максон в этот раз никуда сел, а встал, облокотившись на деревянную панель. Вроде и в расслабленной позе, но я заметила, что он нервничает.
- Дамы, думаю до того как мы приземлимся в Каролине, я должен много чего объяснить каждой из вас относительно того, как все будет происходить дальнейшие три недели. Тут есть книги, журналы, бумага для рисования. Думаю, вы найдете чем себя развлечь. Располагайтесь. Если что-то понадобится, обратитесь к одному из гвардейцев, -Америка, не составишь ли мне компанию?
Обрадованная тем, что я оказалась первой, я молча поднялась и, взяв протянутую руку, направилась с Максоном к одной из комнатушек. Мы оказались в просторной, по меркам обычных людей, комнатушке. Она сплошь была заставлена стеллажами с книгами и документами. Посередине стоял стол, а возле него несколько кресел, чуть в стороне расположился небольшой диванчик, куда мы и направились.
- Это кабинет. Мы тут с отцом обычно занимаемся документами во время полетов. Не волнуйся, у нас есть еще один, так что этот пока в нашем распоряжении, - Максон облегченно вздохнул, явно довольный тем, что весь цирк на время закончился и что рядом с ним сейчас я. Стоило нам сесть, как он тут же притянул меня к себе, а я положила голову ему на грудь.
- Как же хорошо, - сказала я тихо, вдыхая его запах, не смешанный ни с каким парфюмом, с примесью запаха обычного мыла.
- Ты о чем?
- Как хорошо вот так сидеть с тобой и не думать о том, что скоро тебе придется забыть обо мне на неделю. Эту неделю ты – мой, - не поднимая головы я почувствовала, как он улыбнулся. Как же уютно сидеть вот так просто в его объятиях.
- Ты рада, что скоро будешь дома?
- Конечно. Я так скучаю по всему, начиная со своего дома и семьи заканчивая знакомыми и товарищами.
- Мы там будем совсем скоро, спустя всего три часа, - Максон стал нежно водить по моим волосам, и я, кажется, и вовсе растаяла от простых движений, особенно когда он наклонился и поцеловал меня в макушку.
- Ты готов к этому? Готов встретится с моим миром? Я ведь Пятая, моя жизнь далеко не так изыскана, как твоя. У меня нет личного шеф-повара. Я сама часто готовлю еду для семьи и весь мой дом едва ли поместился бы в твоих покоях, да и то, осталось бы еще место. Максон, я не богата, скорее наоборот. Ты готов все это увидеть? Увидеть меня без прекрасных нарядов, украшений и кучи служанок, ту меня, которой я была до Отбора? – тут я поняла, что как раз это и грызло меня всю дорогу до аэропорта, я не могла избавится, как я думала от беспочвенного страха и волнения. Я боюсь, он не захочет меня такой, какой я есть на самом деле, какая я без всей этой мишуры и прекрасных одежд. Что, если он разочаруется во мне.
- Америка, милая, я полюбил не твой образ, а тебя саму. Ты никогда не скрывала от меня кто ты есть и не пряталась за масками воспитанности и безразличия. Я никогда не видел в тебе никого кроме тебя. Я люблю тебя. Я люблю Америку Сингер, простую девушку из простой семьи. Где бы ты ни была и что бы не было на тебе одето – ты остаешься собой, моей Америкой. Я с нетерпением жду знакомства с твоим миром. Я очень хочу узнать, чем ты жила все эти годы, узнать все, что тебе дорого. Мне дорого все, что связано с тобой. И я съел бы все, что ты дала бы мне. Мне всегда было интересно понять смысл таких простых вещей, как собственноручно приготовленный обед или обед приготовленный руками любимой.
- Ты правда не боишься увидеть то, как я живу?
- А почему я должен бояться?
- Я – Пятая.
- Ты – Америка и все, что я знаю, что я люблю тебя каждой частичкой души, - Максон наклонился и поцеловал меня, стараясь не растрепать волосы и не смять платье. Когда мы отстранились то оба тяжело дышали, - Ты решила меня с ума свести сегодня. Это платье… Кто вообще додумался тебе его пошить?
- Что с ним не так? Как по мне, то оно прекрасное. Лиф немного смелый, но все вроде прилично, - я непонимающе посмотрела на него, в то время как он старался привести свое дыхание в порядок, но от моих слов он сдержанно глотнул.
- Оно прекрасное. Ты хоть представляешь сколько теперь мужчин будут грезить о тебе? Ты в нем невероятно соблазнительная. Я чуть было голову не потерял при своей семье. Тебе стоить запретить так выглядеть.
- Почему? – развеселившись спросила я, удивившись тому, как быстро изменилось мое настроение.
- Я не смогу здраво мыслить, когда ты вот такая рядом находишься. Разве кто-то может не желать тебя? – Может. Еще как может. Можно пренебрегать мной, оскорблять, предавать. Все это уже проделал со мной Аспен. А ведь я когда-то хотела связать с ним свою жизнь.
- Что случилось? Что произошло вчера между тобой и офицером Леджером? – Максон сразу распознал причину моей грусти. Неужели он меня так хорошо знает? Аспен даже за несколько лет не узнал меня.
- Ты не хочешь этого знать.
- Нет. Я хочу узнать, чем он причинил тебе столько боли, я видел вчера в твоих глазах это. Он тебя словно растоптал. Скажи, прошу тебя. Я хочу помочь тебе. Я же вижу, как тебя это ранит, - Максон убрал выбившуюся прядь мне за ухо, а я прижалась к его руке.
- Что ж. Он вчера увидел, как я выхожу из твоей комнаты в таком виде, в котором я была. Сложно было не связать все вместе и не понять, что происходило за закрытой дверью, - голос мой дрогнул, а Максон напрягся, затем я совсем тихо добавила, - Он сказал, что никому не будет нужна подстилка принца, если ты отправишь домой меня. Словно я уличная девка. А я ведь когда-то любила его и хотела связать с ним свою жизнь, не дурой ли я была?
Слезы уже готовы были вырваться наружу, но Максон не позволил им потечь по щекам. Он взял мое лицо в свои ладони и приблизил к себе.
- Не плачь, милая моя, родная, он идиот. Я никогда не оставлю тебя. Никогда. Слышишь? Ты – мое все. Как я могу отказаться от части самого себя. Не стоит плакать, он явно недостоин тех слез, которые блестят в твоих глазах. Если бы это не затронуло тебя, он ответил бы за всю боль причиненную тебе – я так и не заплакала, растроганная заботой, любовью и нежностью Максона.
- Почему он здесь? Что он делает рядом со мной?
- Отец. Это он выбирал охрану для нас. Я ничего не смог поделать. Леджер – один из лучших гвардейцев. Я обещаю, он к тебе и пальцем не притронется, - затем, чтобы стереть грусть с моего лица, Максон снова поцеловал меня и я на самом деле забыла об Аспене, Крисс и Селесте. Да и о всем остальном мире, пожалуй тоже.
Когда к Максону ушла Крисс, я достала с небольшой сумочки письма. Было довольно рискованно брать их с собой, хотя я всегда могу сказать, что это письма моей семьи и никто не станет проверять правда ли это, без разрешения принца, а спрашивать его никто не станет. Чтобы отвлечься от мысли, о чем он будет говорить с Крисс, я взяла второе письмо и стала читать.
«Дорогой Генри,
Я в отчаянии. Я не знаю, что мне делать дальше и порой меня одолевают мрачные мысли. Я прошу тебя, не приезжай пока. Я не переживу, если Винсент найдет тебя и тогда он убьет тебя. Он может. В этом человеке нет ни капли доброты. Несмотря на его возраст, он все еще силен и отличается особой жестокостью. Если я скажу хоть слово против, он начинает бить меня. Мне кажется, я долго так не выдержу, а отец словно не слышит меня. Он не отвечает на мои письма. Но я бы терпела все, если бы не узнала о ребенке. Я беременна, Генри. Не от этого старого тирана, за четыре года брака он так и не сумел сделать мне ребенка. Знал бы ты, как противны мне его прикосновения. Это твой ребенок, Генри. Твой и только твой. Помнишь, ты приезжал ненадолго к нам, пока Винсент был в Индии? Помнишь наши несколько счастливых недель? Я забеременела и больше всего на свете хочу сохранить ребенка. Самое ужасное, мне кажется он догадывается. Он не глупый, считать умеет. Что мне делать? Бежать? Но как же ребенок? Но с этим тираном я не могу больше. Он омерзителен. Прошу тебя, не приезжай. Он убьет тебя. Ему слуги проболтались. Он знает о наших отношениях. Прости, мне нужно бежать, а то он снова разозлится. Помни, я тебя очень люблю.
Вечно твоя, Катрин»