- Максон, та семья, к которой мы идем, она близка нашей. Мы можно сказать тесно общаемся, - Максон, внимательно меня слушая, неотрывно смотрит мне в глаза. Я немного смущаюсь, не зная, как он все воспримет, - Максон, это семья Аспена. О нас никто не знал. Его мама всегда была добра ко мне и внимательна. А его сестры можно сказать были моими подругами.
- Этот человек унизил тебя.
- Но его семья не виновата. Помнишь, я рассказывала о мальчике, которого подвергли публичному наказанию на площади? - Максон содрогнулся, он помнит тот разговор. Теперь то я понимаю, почему он так отреагировал, он на себе перенес то, что пережил Джемми, - Это младший брат Аспена. Я видела его исполосованную спину. Пожалуйста, не осуждай ни меня, ни этих людей. Все, что ты увидишь - это реальная жизнь. Так живут миллионы.
- Хорошо. Его здесь не будет?
- Нет. Я узнавала. Он остался с моей семьей.
- Пошли, - мы с Максоном преодолели последний лестничный пролет и постучали в нужную нам дверь.
Дверь открыла Лина в старом потрепанном халате и в переднике. Доброе лицо прорезано немногочисленными морщинами, в темных волосах заметны седые волосинки. Женщина невысокого роста с большими изумрудными глазами, не поблеклыми от времени. От Лины исходит ощущение уюта и теплоты. Узнав меня, она тепло улыбается, словно я одна из ее детей.
- Здравствуйте, - я улыбаюсь ей и она, замешкавшись, вытирает руки об фартук.
- Привет, милая. Давненько мы тебя не видели. Совсем леди стала.
- Мам, кто там? – сначала послышался голос, а затем выглянула и темноволосая глава Селии, - Америка, - и тут же повисла у меня на шее.
Первой Максона заметила Лина, ее лицо вдруг стало радостно испуганным.
- А вы, значит, раз это Америка, Ваше Величество? Простите, пожалуйста, мы не хотели Вас обидеть. Вас и не узнать в такой одежде. Проходите, что же вы в коридоре стоите, - мы с Максоном зашли в маленький коридор, очень узкий. Настолько узкий, что там места едва хватило для четверых людей.
- Простите за вторжение, миссис Леджер. Леди Америка захотела познакомить меня со своими друзьями. Я не мог отказать ей,- Максон улыбнулся и этим снял напряжение Селии, и подошедшей Кембер. Лина все еще смущается.
- Что Вы, для нас большая честь, что Вы зашли в гости. Простите, за наше тесное жилище и мой вид, мы не ждали гостей.
- Вам не за что просить прощение, мы вторглись к Вам без предупреждения, - у Максона навык дипломатии развит очень хорошо, он за пару минут успокаивает Лину, и она улыбается ему так же, как и мне - искренне и тепло.
- Проходите, что вы стоите у порога, - мы с Максоном проходим в небольшую комнату, полу гостиную, полу спальню, здесь на двух маленьких диванчиках спали раньше Аспен и Лина, после того как умер ее муж, она не может оставаться одна в комнате, к тому же, в единственной спальне спят трое членов семьи. Сейчас один диван пустует, Аспен на службе. Я тайком наблюдаю за Максоном, он изменился в лице. Его угнетают размеры этого жилища. Квартира Леджеров в половину меньше моей комнаты во дворце, и Максон это тоже подмечает. Он удивлен, что так живут люди. Старенький диван обшарпанный и протертый в некоторых местах до дыр, заботливо прикрытый вручную связанным пледом. Обои выцвели и потеряли свой цвет. Ковер на полу оставляет желать лучшего, старая немногочисленная деревянная мебель потемнела и кое-где потрескалась от времени. Лина старается создать некий уют у себя в доме, но деньги этого не позволяют. Все, что она может украшать подручными материалами то, что есть. Мы мельком заглядываем в еще меньшую комнатку, где есть место только для двух двухъярусных кроватей, стола, стула и комода. Здесь спят близняшки и Джемми. Только когда мы присаживаемся в гостиной, я понимаю, какому испытанию подвергла Максона.
- Хотите чай?
- Нет, спасибо. Мы только что позавтракали.
- И многие так живут? – когда мы оказываемся на улице Максон все еще пребывал в состоянии не то, что бы шока, но чего-то близкого к этому. Он видел жизнь только по статистическим сводкам или докладам советников его отца. Для человека, очень редко покидающего пределы дворца, настоящая жизнь за его пределами оставалась неизведанной и скрытой. Понятно, что король Кларксон никогда не горел особым желанием рассказывать сыну, как обстоят дела на самом деле в стране, но это ведь жестоко по отношению к сыну. Максон, чтобы принимать свои решения должен основываться на своих собственных знаниях и суждениях, а не принимать то, что ему скажут за единственно правильное.
- Многие, Максон. Большая часть населения Иллеа представители низших каст. Люди голодают, не имеют шанса на светлое будущее. То, что я рассказала однажды о своей семье - ничто по сравнению с большинством семей низших каст. Вот это реальность, Максон. Люди изо дня в день трудятся, не покладая рук, чтобы хоть как-то продержаться, люди не живут, люди выживают, - с каждым моим словом Максон становится все бледнее и бледнее. Мое сердце разрывается когда я вижу, как все это на него действует. Я уже начинаю жалеть, что все это затеяла, - Если хочешь, мы можем вернуться.
- Нет. Америка, как я мог быть так слеп? Я знал, что низшим кастам приходится не сладко, но я не представлял, что на самом деле все обстоит вот так. Как же мало я знал о своем народе. Какой с меня вышел бы король? – взгляд Максона стал потерянным и я, не удержавшись, провела рукой по его щеке, он потянулся к моей руке, словно она могла спасти его жизнь, не меньше.
- От тебя скрывали правду. Королю Кларксону явно не нужно, чтобы ты стал ближе к народу, чем он того хочет. Он боится, что ты начнешь принимать свои решения, что ты не станешь прислушиваться к его словам.
- Я должен что-то сделать для них.
- Ты сделаешь. Придет время и ты сможешь сделать для них многое.
- На это уйдут годы, а им нужна помощь сейчас, - сокрушенно ответил Максон, - я чувствую себя бессильным. Всем управляет мой отец. Это тяжело.
- Мы можем вернуться.
- Нет, Америка, я обязан знать, как живут мои люди, - Максон становится решительным, отгоняя свою грусть. Сломать его не по силам любым бедам. Максон берет мою руку в свою и проводит пальцем по внутренней стороне, - Ответь мне на последний вопрос прежде, чем мы пойдем дальше. До того, как ты попала в Отбор, ты готовилась к такой жизни? Ты собиралась стать Шестой и жить в маленькой квартирке, где и встать негде и считать копейки, думая, как протянуть на гроши еще неделю?
- Да.
- Америка, - простонал Максон.
- Я любила его. Все остальное не имело тогда значения. Я сознавала, какая меня ждет жизнь, но я хотела прожить ее с ним.
- А сейчас?
- А сейчас я люблю тебя. Аспен в прошлом. Он – пройденный этап. Даже если ты потеряешь все, я буду с тобой, - Максона словно удивили мои слова. Неужели он думал, что мне нужны его положение и деньги? Нет, вряд ли. Может, он все еще не верит в то, что я люблю его?
Мы пошли вниз по улице. Несмотря на то, что мне нестерпимо хотелось его поцеловать, я решила не отступать от намеченной ранее цели и только поэтому я отвернулась и потянула его дальше. Мы шли не по центральной улице, где дорога ровная и очищена, так как мэр заранее готовился к приезду принца, а по маленьким извилистым улочкам, показывающим куда больше правды. По дороге мы зашли еще в четыре дома. В одном из них в еще меньшей квартирке, чем у Аспена живет семья из шести человек. Они Седьмые, а значит их материальное положение хуже, чем у семьи Лины. Во втором же жил старый мой знакомый Робби Маккензи. Парень очень талантлив, у него выдающийся слух, но вся беда исключительно в том, что он слепой. Не знаю, как в других провинциях, но у нас если ты отличаешься от других – ты обречен. Вторые и большая часть третьих не нанимают людей с увечьями, считая их мусором. Им неважно, что случилось с этим пареньком, раз он слепой – он не такой как все. Раз не такой как все, значит не стоит нанимать его, иначе засмеют свои же. У Робби дар. Пусть он не знает классические произведения, но он придумывает свои. Любой музыкальный инструмент в его руках оживает и музыка его оживает. Когда у нас были свободные деньги, я брала у него уроки. Робби – приятный молодой парень восемнадцати лет с пшеничными волосами и приятной улыбкой. Если бы меня спросили, кто мой друг помимо моей семьи, кроме Аспена, я бы не задумываясь назвала Робби. Когда родители Робби заметили, что нам нравится общаться друг с другом, и что Робби идут на пользу наши уроки, они все чаще стали приглашать меня и перестали брать деньги. Они были из тех семей, которые постоянно нуждаются в деньгах, но как мне однажды сказал мистер Маккензи - для них сын важнее и никакие деньги не дали бы того, что дают мои визиты. Тем не менее, мы старались помочь им, когда у самих была такая возможность. В остальных домах жили семьи из Четвертой касты.