- В чем меня обвиняют?
- Вы вступили в незаконную интимную физическую связь до брака, что запрещено законом.
- Что со мной будет? – я бы отнекивалась убегала и билась, но это не поможет мне.
- Сами узнаете. У Вас 15 минут, чтобы одеться, - один из гвардейцев едва ли не грубо заталкивает Эрин. Она бросает на всех колкие взгляды, а толку то? Хмурый мужчина скрывается за дверью, и два гвардейца за ним. Последним комнату покидает Аспен. Он пытается перехватить мой взгляд, но я с каждой секундой ненавижу его все больше и больше. Только он знал о нас, он и девушки. Мои горничные меня бы не предали, а вот Аспен… Аспен мог так поступить из ревности и желания отомстить Максону. Он только не учел, что этим уничтожит меня.
Когда они уходят, я бью ладонями об стенку, и мои тихие внутренние рыдания переходят в истерику, и я сдираю кожу с ладоней и бью до тех пор, пока на них не выступает кровь, и они так болят, что я их не чувствую. Ко мне больше никого не пускают. Я быстро понимаю, что Максон ко мне не проберется. Смежная дверь закрыта и явно с этой стороны. Я даже слышу окрики Максона, но он меня едва ли слышит. Он напуган не меньше моего, но попросил довериться ему. Я слепо верю, что Максон меня спасет, но в душе уже понимаю, финал моей сказки не будет таким счастливым, как я думала и мечтала. Король Кларксон нашел против меня оружие.
Эрин едва ли успевает одеть меня в бархатное кремовое платье, прежде чем открывается дверь. Кроме того, я успеваю перестать плакать, вытереть слезы и замазать следы пудрой. Я успеваю обнять мою горничную и прошептать ей на ухо:
- Найди принцессу Николетту как можно скорее. Ее помощь может оказаться неоценимой. Только не забудь, прошу тебя, не забудь о принцессе Николетте, - я принимаю, наверное, самое отчаянное решение и добавляю, - Расскажи ей все, что произошло и расскажи о ребенке. Если не она и не Максон, никто не сможет мне помочь.
Гвардейцы возвращаются быстро. И как назло мне, моим палачом, который ведет меня со связанными руками вниз, оказывается Аспен. Я нахожу удачный момент как раз для того, чтобы с болью от предательства, смешанной с растущей ненавистью прошептать ему:
- Никогда не думала, что ты вот так предашь меня. Теперь любуйся, что ты со мной делаешь. Ненавижу тебя.
========== Глава 15. Наказание ==========
Аспен изменился в лице и, пока он вел меня вниз, мне казалось, мое сердце отбивает удары не моей жизни, а мгновения до моего падения. Пока я спускаюсь вниз, я чувствую, что та счастливая жизнь, о которой я мечтала, утекает сквозь пальцы. Я не плачу. Не доставлю я никому радости наблюдать, как я плачу. Еще чего, не дождутся. На первом этаже мы встречаем королеву Эмберли. Бедная женщина бледнеет и становится сама не своя. Я пытаюсь улыбнуться, но у меня не выходит. Я сейчас более склонна к слезам, чем к улыбкам. Королева искренне радовалась мне, и вот теперь я невольно заставляю ее волноваться. Несправедливо. Она с тоской смотрит мне вслед, пока меня уводят в подвальное помещение. Темниц тут нет, поэтому мне предоставляют странную небольшую комнату рядом с десятком кладовых. В комнате два потертых дивана, стол, такой же, как и у нас на кухне, и стул у стены. Стены ничем не завешаны, простые бетонные неприкрытые стены, деревянный пол, окон тут нет. Словно насмехаясь надо мной, мне даже не дают в одиночку ждать своей участи, а, кроме того, что оставляют в комнате гвардейца, так им еще оказывается Аспен.
Я сажусь на стул у дальней стены, ко всему прочему желая подчеркнуть, что мне ничего не нужно. А мне ведь и правда ничего не нужно. Я никогда не гналась за короной вместе с прочими. Все, чего я хотела - это быть с Максоном, а с недавних пор, и защитить ребенка. Если бы только Максон мог быть простым человеком, не принцем, все было бы гораздо легче и проще.
Головокружение сильнее, чем что-либо еще, напоминает мне о моем положении, о ребенке, которого я уже не в силах ни защитить, ни спасти.
- Америка, - неожиданно нарушает давящую тишину Аспен. Я бы предпочла и дальше молчать. Я хотела бы сохранить достойное лицо и тем самым не дать никому увидеть мою слабость, но то ли нервы сдают, то ли терпеть оказывается не под силу, я плачу. Разрыдалась как маленькая девочка, а ведь имею право. Я теряю все. Я могу сдержать себя при чужих, но мое тело реагирует на Аспена как на близкого человека. Я боковым зрением замечаю движение.
- Стой где стоишь. Не смей приближаться ко мне, - цежу я сквозь зубы, все еще плача и ненавидя Аспена сильнее с каждой минутой.
- Америка, все не так, как ты думаешь….
- Что я думаю? Аспен, оглянись, это лучшее, что меня теперь будет окружать, - я обвожу руками комнату, а потом со злостью смотрю на него, - Ты уничтожил все, абсолютно все. Не только наше будущее с Максоном, но и мою жизнь. Король меня ненавидит, он не даст мне спокойно жить. Ты дал ему повод уничтожить меня. Доволен?
- Америка, я ничего не делал. Я бы не смог так поступить с тобой, - Аспен пытается приблизиться ко мне, я жестом даю понять, что не стоит. Он останавливается. Аспен вскидывает руки, он часто, когда злится, жестикулирует, но кто сейчас зол больше - еще тот вопрос.
- Не делал? Кто еще кроме тебя знал? Кто еще мог рассказать королю? Кто еще ненавидит Максона, и кто не хочет, чтобы мы были вместе, кроме короля? – я срываюсь на крик. Я вскакиваю со стула и грозно смотрю на Аспена. Становится неважно, что Аспен слишком близко, или что кружится голова. Злость и боль настолько сильны, что не поддаются контролю.
- Я бы никогда так не поступил с тобой. Америка, ты же меня знаешь лучше кого бы то ни было. Да, я злился, что ты с ним, и мог наговорить много чего, но я бы никогда не стал делать что-то, что может навредить тебе. Раньше ты мне верила.
- Я бы хотела верить, - неожиданно даже для себя самой, говорю я. Я и правда хотела бы верить и избавиться от этой боли от предательства Аспена, я хотела бы вернуть дружбу, но возможно ли? – Кто тогда это сделал? Кто испортил все? Откуда король узнал?
Головокружение подкашивает меня, и я почти падаю, но успеваю ухватится за спинку дивана. Только сейчас мне этого не хватает. Аспен оказывается рядом и вопреки тому, что я сжимаюсь от его прикосновений, он усаживает меня на диван.
- Можешь думать обо мне все, что хочешь, но я не буду смотреть как тебе плохо и ничего не делать.
- За что? За что мне это? За то, что полюбила принца? Этим я провинилась? – я несвязно бормочу себе под нос, чувствуя, как все необходимые силы уходят бесследно.
- Америка, ты как? У тебя что-то болит? Америка, ответь же, - я слышу, словно сквозь слой ваты. Все приглушенно и будто вдалеке происходит. Я чувствую, как Аспен слегка встряхивает меня и даже вижу его, но довольно расплывчато. Мне бы что-то ответить, да язык не поворачивается. Мой ребенок. Мой малыш. Я должна его защитить и позаботиться о нем, но кто я такая, чтобы соревноваться с королем? У него власть, деньги, связи, у меня же ничего. У него в руках вся страна, а у меня под сердцем его внук. Забавно, не так ли? Палачом для ребенка станет родной дед. Ему не привыкать. Ему не впервой убивать свою кровь. Человек, не знающий любви и преданности.
- Отойди от нее. Америка, - голос сменился, и прежде, чем затуманенное сознание подсказывает мне, кто это, я понимаю это сердцем. Мое тело даже сейчас чутко реагирует на Максона. Невидимая нить между нами становится прочнее, и я на эмоциональном уровне ощущаю его присутствие. Когда он обнимает меня, я не отталкиваю, а инстинктивно обнимаю в ответ.
Проходит совсем немного времени, и я успокаиваюсь. Мне не приснилось, Максон и правда тут, крепко прижимает меня к себе и просто гладит по распущенным волосам.
- Все будет хорошо, милая. Все будет хорошо.
- Максон, он меня со свету сживет. Король ненавидит меня, и он не позволит мне стать твоей женой.
- Я не позволю ему помешать нашей свадьбе. Хватит. Он слишком долго управлял моими действиями и решениями. Отец много раз повторял, что король(принц) должен уметь принимать решения и отстаивать их. Самое время показать ему, что я способен на это, - я ненавижу себя за то, что расклеилась, не время и не место, но так хорошо с ним. С Максоном мне спокойнее, чем где бы то ни было на этой планете. С ним я чувствую себя лучше, чем дома, Максон - мой дом. Только вот мой ли он теперь?