— Не, тятя, он уже весь распухший, раскорёженный, морда нечеловечья ужо, лохмы кожи свисают и зубы видны через щёку. Ужас, я и в портки надул от страха, а братишка, вроде, и наложил в них.
Вспомнив это, малец, по глупости малолетской, невольно хохотнул.
— Ладысь. Беги к мамке и предупреди её обо всём, а я соберу народ и на речку.
Отрок согласно кивнул и бросился бежать. Голые, чёрные от грязи пятки так и замелькали за его спиной. Мужик отвернулся и окинул взглядом свой инвентарь. Что за напасть случилась, непонятно, однако, надо собираться скопом и итить, упокаивать снова. А может просто труп или бесноватый это?
— Трифон, — окликнул мужик крестьянина с соседнего участка. — Сынок мой прибегал, говорит, мертвеца сети притащили, да он вроде как дышит, почти што живой.
— Так это, живой, наверное?
— Нет, малолетка не станет мне врать, и описал мертвеца не первого дня. Надо иттить, упокаивать.
— Вот етить твою разтудыть. Идём, а чем упокаивать будем, не лопатами же деревянными?
Мужик окинул взглядом свою лопату и согласился с Трифоном. Плуг тоже деревянный, а косы с собой и не было. Ладно, хоть нож широкий прихватил.
— Надо дубинки выломать и идти.
— Да, я себе дрын выломаю и пойдёмо, но, поди, наврал тебе мальчонок.
— Пойдём, раньше сходим, раньше возвратимся.
— И то дело, — крякнул Трифон и направился к перелеску, чтобы сломать подходящее деревце.
Через десяток минут крестьяне, вооружившись дубинками, отправились в сторону запруды. Довольно быстро они вышли к речке, и уже издалека услышали дикий женский вопль. Оба поневоле ускорили шаг, страшась того, что могут увидеть. Наконец, они выбежали с дрекольем к берегу.
Визжала старая Аглая, что пришла на речку стирать бельё. Вернее, пришла она с внучкой, но внучка, увидев мертвеца, так побежала с речки, что уже и видно не было. А у Аглаи от страха ноги отнялись. Старая клуша не смогла убежать от разлагающегося мертвеца. А тот, делая неуверенные шаги к ней, протягивал руки с длинными ороговевшими ногтями, уже превратившимися в когти.
— М, ммм, мя… мяс…… агрх, — неуверенные шаги, трясущаяся голова на шее, объеденной рыбами, и протянутые вперёд руки.
— Мамочки! — старая женщина попятилась и собралась сбежать, но левая нога поскользнулась на мокрой траве, и она упала на спину, распластавшись перед мертвецом, а тот сразу впился в неё гнилыми зубами, пуская то ли слюну, то ли слизь. Аглая завизжала, словно девчонка.
Такую картину застали оба крестьянина и сразу бросились на помощь, ужасаясь от происходящего. Руками они побоялись оторвать мертвеца от старухи, но дрекольем не получалось. Наконец, Трифон смог отодвинуть голову мертвеца от груди Аглаи, а отец мальчика тут же с размаху саданул по мертвецу, перерубив ему шею.
Они ещё долго возились, разжимая зубы мертвеца на голове, что и не думала помирать. Всё же, разжав хватку, отбросили прочь, но она так и продолжала клацать челюстями. Конец этому положила дубина Трофима. Хрясь, и расколотый череп показал зелёно-чёрное содержимое.
— Ааааааа! Аааааа! — орала старуха, пока крестьяне несли её в деревню. Там ей омыли раны, приложив к ним распаренные лечебные травы. По деревне поплыл слух. Толпа селян отправилась на речку, чтобы прочесать её, но кроме одного мёртвого тела ничего больше не нашли. Тело сожгли там же, а пепел закопали в овраге.
А ночью случилось продолжение истории. К вечеру старуха совсем занемогла и стала метаться в горячечном бреду. Ничего не помогало, она пылала жаром, как печка. Дед, что был ей супругом, направился к местной знахарке.
— Ты бы помогла чем, Серафима, совсем старуха занемогла.
— Что же я сделаю, коли её мертвец укусил? Только молитва животворящая может ей помочь. Иди к священнику, проси его.
— Так далеко он, и не пойдёт на ночь глядя.
— Тогда сам молись, дённо и нощно. А то оборотится в кого другого.
— Ото ж, твоя правда, — пригорюнился старик. — Пойду я, жаль ладана не достать, налью хоть конопляного в лампадку.
А ночью всё село поднял истошный крик Агашки, внучки Аглаи.
— Ааааа, бабка умерла и снова поднялась, аааааа!
Пока все собрались, пока сбежались, а Аглая уже успела перегрызть горло своему старику, и откель только силы взялись. Взглянула она на людей, да как прыгнет, а все — врассыпную. Трифон бежал быстрее всех, проломив соседский забор и грохнувшись наземь.
Кто-то с ходу запрыгнул в колодец, кто-то спрятался в овин, кто — на стог, кто на крышу, кто в землянку. А старуха, дико визжа, стала искать себе поживу, гоняясь за всеми подряд. Волна страха донеслась до дома кузнеца, схватив со стены топор, он выскочил из дома. Люди, бежавшие во все стороны, завидев его, стали собираться вокруг, вооружаясь всем, что попадало под руку. Кто схватил нож, кто ухват, кто косу, кто багор. Собравшаяся внушительная толпа кинулась обратно. А старуха, так напугавшая всё село, уже бросила старика и забралась в хлев, где схватила порося, жадно его пожирая.