Тогда я еще была наивной молодой девчушкой, опьяненной новыми впечатлениями и своей силой. Казалось, будто бы пожелай я чего-нибудь особенного, это непременно бы попало в мои руки. Моим начальником, моим владыкой был один из братьев-Создателей, а рядом было самое дорогое существо - мой вечно ухмыляющийся озорной Ангел. Он скрасил первые сгустки темных цветов в Междумирье для меня, помог освоиться и навсегда стал арендатором квартирки в моем сердце. Впрочем, как и сейчас.
Я жалкая, не правда ли? Сколько бы не проходило лет, сколько бы мужчин не было в моей жизни, я так и не смогла отпустить только одного, который для меня дороже всех. Я молилась, как безумная, прошлым и будущим богам в надежде на помощь, но ничего не выходило. Был только один путь, который даже для обитателей Междумирья имел билет в одну сторону – это Смерть. Смерть, которую принял в свои владения сам создатель.
Карон приехал за мной рано утром, еще до первых лучей солнца. Мы не разговаривали, ведь каждый думал о своем. Я понимала его, здесь он потерял единственную сестру, а я своего любимого. Боль до сих пор цвела пышным букетом в клумбе наших сердец.
Я столько раз возвращалась к мысли, что все это произошло по моей вине, из-за моего появления.
Не зря за глаза меня до сих пор называли Кесарем, хотя и прошло столько лет. Мое появление до сих пор ассоциировалось с приближающимися реками крови. Так и есть я Кровавый Кесарь Алланис, но мало кто знал, что в первую очередь я женщина, которая потеряла свет своей жизни, за что многие и поплатились.
Рядом стоял Карон, и задумчиво глядел с обрыва. Он как раз-таки и был тем, кто знал про меня все. Год за годом, так же, как и век за веком, он выпытывал всю информацию обо мне.
Сначала, он не спрашивал у меня на прямую, не лез с психологическими советами в голову, а собирал уцелевшие крупицы у тех, кто остался жив. Когда я обнаружила, что мужчина рядом со мной знал обо мне намного больше, чем любая живая душа, я вдруг начала отвечать на вопросы сама. До сих порн не знаю, почему открылась брату той, что забрала у меня все. На странность я никогда не ассоциировала черты Карона с Кэссой. Вглядываясь в его глаза полные зелени, я видела только свое отражение, не замутненное болезненными образами Ангела или Кэссы.
« - Какой твой любимый цвет?
- Не знаю, зачем тебе? Я думала, тебя будет интересовать пиковое состояние моей силы, или какой элемент может вывести меня из боевого тумана,- проговорила я с усмешкой.
- Алланис, я не хочу чтобы мне понадобилась это информация. Если этот момент произойдет, я найду ее, но не чтобы тебя уничтожить, а чтобы вернуть вновь. А теперь давай, попытайся вспомнить хотя бы какой был твой любимый цвет, пока ты жила в человеческом мире.
Пауза затягивалась.
- Наверное…это синий, - именно такого цвета были глаза моего отца, которого я потеряла еще в детстве.»
Воспоминание вспыхнуло в памяти совершенно случайно. Оно кольнула сердце, но каким-то приятным теплом. Карон стал тем, кто смог изменить природу некоторых моих воспоминаний. Убрать черноту и боль было невозможно, но он пытался избавить меня от отчаяния и беспомощности в моих же остатках души.
Внезапно стало прохладно. Я и не заметила, как тихо осела на колени и начала раскачиваться.
-Алланис, с тобой … все в порядке?- раздался тихий вопрос за спиной.
-Нет, но, наверное, ты и сам знаешь, - и закрыла глаза.
____________________________________
Океан начал бушевать, предвещая начинавшийся шторм для бедных моряков.
Сдалека было видно, как на утесе застыли две расплывчатые фигуры.
вдруг, одна из фигур, женщина, словно слепая, упав на колениначала раскачиваться из стороны в сторону, словно оплакивая старое горе, горькое, как переброившее вино.
Мужчина подошел ближе, опускаясь к ней. Сильные руки обхватили женщину повернув к себе в объятия и не давая вырваться.
Короткие колыхания вскоре закончились. Рыданья женщины больше не разносились в пространстве воздуха, сотрясая все вокруг, так как глушились мужским плечом, пытавшимся спрятать ее от ее же боли.
__________________________
Выплывала из забытья я медленно, покачиваясь на волнах утихающей боли. Я знала к чему может привести мое забытье, в которое сейчас я нырнула, словно в бездонное горное озеро. Позволять себе такого в остальные дни я просто не могла. Мысли вяло появлялись в голове, никак не соединяясь в цельную картину.
К моему удивлению, мне не было холодно, хотя все должно было быть совершенно наоборот. Немного очнувшись, я поняла, что нахожусь в плене шерстяного пледа; почти до самого носа меня укутали им. Всплеск воды, тоже не был виден, я полностью сидела в объятьях Карона, прижавшись к его груди, слушая четкие удары его сердца, как путеводного маятника, не дающего мне заплыть в пустоту.