- Ты должен снять свою кандидатуру! – снова говорит мужчина, усаживаясь в кресло пилота. – Ты сам знаешь, что не предназначен для всего этого.
- А вот это уже позволь мне самому решать, - ухмыляется Стефан и я практически вижу, как после своих слов он картинно поправляет упавшие на лоб волосы. – Предназначен или нет. Тем более, что это всего лишь дело времени.
Тут же повисает молчание. Гнетущее, раздражающее от того, что я не понимаю, что происходит. Но зажимаю рукой рот и нос, чтобы ни звуком, ни писком, ни малейшим колебанием воздуха не выдать свое местонахождение.
- Ты… - мужчина в кресле пилота заметно озадачен. Слова Стефана выбили его из колеи, и дальнейшее звучит из его уст сипло и глухо.- Нашел?
11. Клэр
Вместо ответа Стефан захлопывает дверь вертолета. Маленькая кабинка сотрясается.
Пилот заводит двигатель, я слышу шум лопастей, ощущаю вибрацию, сначала легкую, потом все сильнее и сильнее, а потом хватаюсь за спинку кресла, потому что вертолёт резко кренится вбок, поднимаясь в воздух. Уши закладывает от неожиданной смены положения, но я не верю себе. Неужели я смогла сбежать? Выпутаться из этого сексуального плена? Мне хочется даже посмотреть вниз, чтобы в последний раз увидеть Стефана. Это странное и очень нелогичное желание после всего, что он сделал, но я ничего не могу поделать со своим сердцем.
Мы набираем высоту, и вдруг происходит то, чего я совсем не ожидаю: ошейник подает признаки жизни.
Сначала легкое покалывание участка на шее, потом сильнее и сильнее. Я хватаюсь за него, пытаюсь пропустить сквозь него пальцы, чтобы удержать удавку, что сжимается быстро и немилосердно, но безрезультатно.
Чччерррт.
- Это что еще такое? Ты кто? – я практически не слышу этого голоса, не вижу ничего: от боли у меня мутнеет в глазах, воздуха не хватает. – Блять, ты откуда тут?
Я хриплю и пытаюсь показать вниз, на остров. Это мне мало удается: в голове каша, руки и ноги ватные, меня трясет и подкидывает, в глазах мутнеет – ошейник сжимает горло стальной хваткой, даром что это кожа.
- Сук@ Стеф, - рычит мужчина, и я проваливаюсь в темноту. Но даже она не дает покоя страшными всполохами боли и горя. Кусаю губы, кажется, до крови – что-то течет по подбородку, шее, стекает к груди.
Ба-бах!
Мое тело подкидывают в воздух.
После непродолжительного полета в пустоте я чувствую чужие прикосновения, слышу какие-то крики, но ничего из этого меня не волнует. Ошейник перестал душить, теперь только чешется место ожога от тока, и я теряю сознание.
- Ты ответишь за это! – орет Стефан, но я не знаю и не хочу знать к кому обращены эти слова. Очень надеюсь, что никогда не выйду из этой темноты.
12. Стефан
Я подхожу к своей вертолетной площадке и вижу того, кто решил почтить своим присутствием мой скромный личный остров.
Он снимает шлем, поправляет волосы и ухмыляется мне улыбкой, так похожей на мою.
- Не ждал?
Молчу и скриплю зубами.
- Не ждал, - смеется он. - А вот я решил навестить родного братца, узнать, как у него дела.
От всей души жалею, что не прихватил из гардеробной свой верный «глок», пистолет 45-го калибра.
Алан снимает летную кожаную куртку и кидает ее на сиденье вертолета. Оправляет мятную рубашку-поло и протягивает мне руки в псевдодружелюбном жесте.
- Что, даже в дом не пригласишь? – ерничает он. – А ведь я летел к тебе, можно сказать, с другого конца света. Знаешь, как было тяжко пересилить себя и сесть в вертолет? Знаааешь, что я говорю. Ты им пользуешься чаще, чем автомобилем.
Разворачиваюсь и иду в дом, даже не сделав ни единого жеста, не показав, что хочу придушить его прямо здесь. Иду, а сам думаю о том, смогу ли его пристрелить тут, быстро закопать под деревом и схоронить концы его присутствия здесь? Идея кажется заманчивой и прекрасной, но ровно до тех пор, пока Алан не подает признаков жизни прямо за моей спиной:
- Даже не думай так просто избавиться от меня: я предупредил куда лечу. Оставил точные координаты.
Хрустальная мечта о братоубийстве тут же лопается с легким звоном.
Я захожу в летнюю кухню, достаю себе из холодильника воду, наливаю, добавляю лед. Алану не предлагаю, хотя вижу, что тому жарко, у него даже чешуйки проступают на щеке возле уха. Как всякий обычный человек, от жары он начинает нервничать, и повышающаяся температура тела толкает его на конфликт.
- Откажись! Я тебе заплачу!
Смеюсь резко, демонстративно, грубо хохоча ему прямо в лицо. Он не теряется.
- Зачем это тебе? У тебя и без того достаточно игрушек.