На крыше, куда он заставит ее подняться снова.
57. Ада
Мы уже целых три часа играли в шахматы.
Я не понимала, почему Вадим был так сосредоточен на этой игре, но пока она занимала его, я была этому рада. Мы оба знали, что сегодня это случиться. И я морально была к этому готова. Пусть уже все закончиться. Я так устала ждать.
Бросив взгляд на часы, я по привычке облизнула ранку на губе, которая покрылась противной корочкой, а потом взглянула на искаженное отражение нас с Вадимом. Из-за того, что я смотрела сбоку, то мы казались какими-то странными версиями, в которых было больше резких углов, чем следовало. А может мы на самом деле были такими?
Оба покалеченные твари.
— Какие у тебя мечты, Ада?
Моргнув, я перевела взгляд на Вадима:
— О чём ты?
— Расскажи мне о своих мечтах, девочка моя, — попросил он и наконец-то сделал ход конем. — Они же должны быть у тебя.
Откинувшись на спинку кресла, я покачала головой:
— Зачем тебе это? Мы ведь оба знаем, что скоро финал.
Вадим улыбнулся:
— Но разве это мешает нам с тобой поболтать?
— Меня уже тошнит от этих разговоров, — бросила я.
Вадим повторил мою позу — откинулся на спинку, закинул ногу на ногу и внимательно смотрел прямо в мои глаза. Удивительно, но сейчас я находила его ещё более уродливым, чем раньше.
— Если бы ты себя хорошо вела, мне не пришлось бы бить тебя по лицу, — внезапно произнес он. — Почему ты не могла быть такой послушной как раньше?
Я на автомате прижала ладонь к правой щеке, где виднелся синяк. За вчера он только раз десять бил меня по лицу, потому что я вечно говорила то, чего он слышать не хотел. Но и молчать я не могла, как и сбежать. Охрана была везде, даже если я ее не видела.
— Потому что я больше не маленькая глупенькая девочка, — огрызнулась я и убила его пешку. — Почему ты не мог оставить меня в покое?
— Ты ведь не законченный проект, Ада, — удивленно заметил он. — Я не мог перестать о тебе думать с тех самых пор, как узнал, что ты жива. Ты сводишь меня с ума, ведь ты должна была умереть! И тогда я бы познал спокойствие!
Псих.
Он просто настоящий психопат.
— Есть хоть что-то, чего ты не хочешь?
Вадим проигнорировал мой вопрос. Его взгляд устремился на шахматную доску, он потерял ко мне интерес и я невольно выдохнула. Значит у меня есть несколько свободных минут, чтобы просто подышать. Просто побыть в моменте.
И я не понимала, почему они до сих пор меня не нашли!
Может… они решили… не…
— Ты правда любишь его?
Я замерла.
— Кого?
— Кирилла, моя девочка. Кого ещё?
Я не ответила. Просто смотрела на Вадима и мысленно представляла, как убила его. Как его жизнь оборвалась и всем моим мучениям придет конец. Вот только мне никто не поможет. Меня явно не спасут. Они просто не успеют приехать, поэтому мне остался один единственный шаг. Сделать всё самой.
— Да, — спустя минуту, ответила я.
— Но почему? — Искренне спросил Вадим. — Что в нём такого?
— Вопреки, а не за что-то, — сказала я. — Я люблю его вопреки всему.
Вадим хмыкнул:
— Вопреки мне, — а потом уничтожил моего ферзя. — Ты ведь понимаешь, что ты только моё творение? Моё великолепное создание!
Вновь молчание с моей стороны.
Я просто совсем не знала, что мне следовало отвечать. В такие минуты я пыталась абстрагироваться, чтобы забыть обо всём. Не хотела даже думать, ведь это заставляло меня панически искать выход. Но его не существовало. Почему каждый раз, когда я оказывалась рядом с Вадимом меня охватывала апатия? Словно он высасывал из меня всю жизнь, оставляя внутри меня лишь пустоту.
— Так ты всё-таки не рассказала за свою мечту.
Закатив глаза, я сходила в последний раз своей королевой и объявила:
— Мат. И моя мечта, чтобы ты умер.
Несколько секунд Вадим рассматривал меня с полнейшим недоумением. Он словно не верил тому, что сейчас происходило. Я понимала, что сейчас рушила все его планы, в которых он должен был выйти победителем. Как и понимала то, что я специально провоцировала его раз за разом, тем самым вынудив поступить опрометчиво.
И Вадим так сделал.
Рывком сбросив все фигуры с шахматной доски, он вскочил на ноги, схватил меня за локоть и потащил. Я даже не пыталась вырваться, хотя явно следовало так поступить. Я просто следовала за ним и продолжала выводить его из себя:
— Я никогда не любила тебя, — шипела я. — Даже тогда не любила, ибо ты настолько мерзкая и противная тварь, что любить тебя никто не в состоянии.
Вадим швырнул меня на ступеньки в подъезде, сделал глубокий вдох, а я пыталась игнорировать боль в коленях. Раненная выстрелом нога заныла, но я лишь сильней сцепила зубы.
— Ты так сильно хочешь покончить с этим? — уточнил Вадим. — Что ж. Хорошо. Пусть будет по твоему. Мы с тобой прекрасно обойдемся без зрителей.
Обернувшись к охранникам, Вадим приказал:
— Сделайте так, чтобы всё выглядело, словно нас даже не было тут, — а потом опять подхватил меня под руку и потащил на вверх. — Если ты не умрешь, то я тоже не умру. Мы уйдем в тот мир вдвоем.
Уперевшись ногами, я отчаянно сопротивлялась, ибо моё сердце болело в груди и я никак не желала подниматься на эту чертову крышу. Я так сильно ненавидела ее, что готова была пойти на всё, чтобы вновь не оказаться там.
Вадим с такой сильной дернул меня, что моя нога невольно подвернулась.
— Нет, моя девочка, ты пойдешь.
И спустя пару мгновений мы оказались на крыше дома, и меня окончательно всю парализовало.
58. Кирилл
Я ненавидел скорость. Да, она была моим наркотиком, дарила мне непередаваемое ощущение адреналина, жара, растекающегося по жилам. Кровь кипела и бурлила, я чувствовал себя свободным…
Но я ненавидел скорость.
Потому что сейчас мне надо было оставаться максимально сосредоточенным, максимально сконцентрированным на дороге. Гнать изо всех сил, но ни в кого не врезаться, не попасться ни на одном посте, не слететь в кювет и не устроить аварию.
Быть быстрым и одновременно осторожным.
Наверное, было бы лучше, если б за руль сел Алекс. Но он и так почти засыпал на ходу, а я чувствовал себя ленивым тюленем, который просто продрых три дня у себя дома. И потому машину вел я. Алекс, закрыв глаза, то ли думал о чем-то, то ли просто дремал на переднем сидении. По его спокойному лицу вообще ничего нельзя было понять.
— Медленнее, — подал он голос впервые за несколько часов. — Ты сейчас в кого-то врежешься, если будешь так гнать.
— Мог бы сесть за руль и сам.
— Ты сам захотел вести.
Я скривился. Да, это было так. Мне хотелось хоть куда-нибудь выплеснуть энергию. Хоть в чем-нибудь оказаться полезным! Спасти Аду. Мою Аду.
Это было ужасно.
— Ты уверен? — прошептал я, хотя на самом деле надо было говорить куда громче, — что она будет там?
— Это была твоя гипотеза.
От равнодушия, звеневшего в голосе Алекса, я едва не ударил по тормозам. Пришлось сделать над собой усилие и продолжить ехать дальше.
Мы уже въезжали в город. Я презрительно смотрел на старые серые дома, встречавшие всех, и местных, и приезжих, одинаковой мрачностью. Наш родной город умел притягивать к себе людей громкой славой, но никто не знал, насколько некоторым местным жителям было тоскно каждый раз возвращаться сюда. Дорога вела в лабиринт серости и мрака.
Здесь, в дворах, когда-то прошла часть моего детства. Потом фокус сместился; я до сих пор помнил аккуратную высотку, приличную такую, в которой жили воспитанные, интеллигентные люди. Просторная квартира, чистый подъезд, хоть и старый.