Лена оставила формуляр и выглянула на звук:
– Машка?
Девушкой, едва не сбившей Митю, была дочка Лены.
– Дело срочное, – заявила она матери, даже не поздоровавшись. – От отца подпись нужна.
– А поздороваться, юная леди? – заметила Людмила Исааковна.
– Здрасьте, – ничуть не смутилась Машка. – Мам, ну одевайся быстрей.
Дочка бесцеремонно влезла в шкаф с верхней одеждой, надела на мать пальто. И та послушно сунула руки. Но тут же выдернула – из рукава выпрыгнул маленький серый котёнок.
– Мам! У вас тут приют или офис?
– Да я знать не знала! Откуда они тут взялись? – всплеснула руками Людмила Исааковна.
Офис Лены превращался по весне в садовый центр с рассадой, а к холодам – в приют. Людмила Исааковна вовсю пользовалась служебным положением, пристраивая котят и щенят в добрые руки. И, надо сказать, ей это частенько удавалось. Пациенты психолога, по большем части люди нелюбящие, нелюбимые и растерянные, нередко уходили с тёплым пушистым комочком за пазухой. Всё же с секретарём Лена не прогадала. Клиенты любили администратора, на её стойке частенько можно было заметить то коробочку конфет, то чай. В общем, обе женщины были вполне довольны друг другом. Что бы там ни ворчала Машка.
– Ну давай! Давай быстрей! – Машка потащила мать за руку к двери. Та опомнилась.
– А сама не можешь к отцу съездить?
– Так я от него!
Лена не поняла.
– Меня его очередная чика с лестницы чуть не спустила. Думала, я ей конкурентка! А папе не дозвониться! Поехали, на тебя его пассия не накинется.
– Чего это ты так уверена? – спросила Лена.
– Ну ты старая, мам.
Лена хотела было возмутиться. Но не стала.
– У меня пациент на подходе, Маш.
– Да мы мигом!
Они поспешно вышли, на ходу вызывая такси. Вошёл хмурый пожилой дядька, проводил взглядом.
– А вы куда?
Дочка ничего не дала сказать матери, чтоб та не вернулась на работу, вывернулась за неё.
– У нас там суицид, дело срочное! Но мы мигом!
Стояла глубокая осень. На Крестовском закрывались фонтаны. Белки устроили переполох, носились по ветвям красных клёнов и желтых лип, опережая налетающий ветер. Облака были похожи на рваную марлю, ватные горы скопились над Невой. Теплоходы, отправляясь от пристани, давали длинный гудок и уходили в размытый акварельный горизонт.
Всё это, конечно, было прекрасно. Но на задворках, где находился Ленин офис, свистел ветер вперемежку с колким дождем, и, как назло, не было ни одного такси. Вымерли.
Таксист, которого они с Машкой вызвали в приложении, запутался в переулках и в итоге просто пропал. Они замёрзли, Машка проклинала всех таксистов на свете и отчитывала безлошадную мать.
– Мам, вот когда ты машину купишь уже? Ну сколько можно? У тебя и права есть, давай!
– Маш, ну не сейчас же! Скоро морозы грянут, гололёд, а вот весной подумаем!
– У тебя каждый год одно и тоже!
К счастью, появилась маршрутка и они рванули к автобусной остановке.
В грязном салоне Машка с большей силой продолжила пилить мать.
– Вот и таскаемся из-за тебя по этим маршруткам вонючим!
– Чем тебе маршрутка не хороша? Вонючая, вах! А с матерью ты как разговариваешь вообще? – сделал замечание грузин, выдыхая в окошко дым папироски, однако дым всё равно летел в салон.
У Машки разговор был короткий:
– Хорош тут дымить на людей! Я пожалуюсь!
Маршрутчик выкинул бычок, но отомстил: затормозил на светофоре так, что мать с дочкой подскочили со своих мест до потолка. До конца пути ехали уже молча.
В приёмной пациент, как помидор, наливался возмущением. Ему было назначено на 15:00, а часы показывали 15:30. Пенсионеру спешить было некуда, но сам факт!
– Это как понимать вообще?
– А знаете, вы очень похожи на актера Джека Николсона, я так люблю его фильмы! Вы любите кино? – спросила Людмила Исааковна.
Помимо приюта и теплицы она использовала приёмную офиса Лены также в качестве приложения для знакомств.
«Николсон» хмуро посмотрел на часы.
– Чайку хотите? – предложила Людмила Исааковна. – А котёночка?
«Николсон» был явно не тот тип, кто подбирает котят. Но на чай милостиво согласился, бдительно уточнив:
– Бесплатно?
Дверь квартиры Мичурина открыла девица лет двадцати пяти в мужской рубашке на голое тело и посмотрела с возмущением на Машку.
– Опять ты? Ну и наглость!
Затем она заметила Лену, которая появилась из-за Машкиного плеча, и на миг зависла. Девушка отца что-то прикинула в своей голове.
– Эй, – крикнула она в квартиру, – ты с несовершеннолетней закрутил, что ли?
– Я совершеннолетняя вообще-то, – приврала семнадцатилетняя Маша.