Для начала я натягиваю резиновые перчатки и осматриваюсь. Выволакиваю из-за дивана картонные коробки с хламом: железки непонятного назначения – похоже, автозапчасти, еще пустые пятилитровые банки и съежившиеся от сырости журналы. За ними в пыли и паутине стоит серебристый магнитофон Panasonic. Вау! Я обмахиваю его тряпкой, открываю отсек для кассет – пусто. Зато в отсеке для CD обнаруживается самый настоящий компакт-диск. Я вытираю его о джинсы и кладу обратно. Чтобы дотянуться до розетки, приходится встать на колени – в этом положении меня и застает вернувшийся Джон. Дело сделано: лампочка на бумбоксе загорается – значит, исправен. Крайне довольная собой, я поднимаюсь и вешаю на запястье пластиковое ведро.
– Не подскажешь, где можно набрать воды?
По пути в гараж я видела ржавую водяную колонку, но не уверена, что она работает. Джон не отвечает. Заваливается на диван прямо в ботинках, с которых капает черная грязь, и утыкается в телефон. Тоже мне, король. Фанерный щит над его головой смешон, да и мечи никудышные.
– Я сниму эти штуки, ладно?
Чтобы дотянуться до них, мне приходится разуться и встать на подлокотник дивана. Джон нарочно занимает еще больше места. На его волосы и куртку опускаются хлопья пыли.
– Со стенами тоже что-то нужно сделать. Перекрасить их, может? В белый. Нет, в черный.
Так и не добившись от него ни слова, я выхожу за водой. Колонка оказывается рабочей – после того как я наполняю ведро, к ней подходит рослый мужик в черной одежде с двумя пластиковыми бутылками. Расплескивая воду, я пру ведро обратно в гараж. К счастью, Джона там уже нет.
Бумбокс выдает мощные гитарные аккорды. Я не знаю слов, а то начала бы подпевать во весь голос. Мне вдруг становится легко – настолько, что я распахиваю дверь, и ветер мгновенно выдувает из гаража затхлую табачную вонь. Пустые бутылки из-под водки и вина отправляются в коробки и вместе с ними – на свалку. Спина становится мокрой от пота, но сбавлять темп не хочется. Я сбрасываю куртку и хватаюсь за швабру.
– Круто тут у тебя.
За порогом мнется Стася. Войти не решается – боится наследить. Я убавляю громкость.
– Джона нет?
– Нет. – Пользуясь вынужденной передышкой, я делаю глоток индиан-тоника из заранее купленной литровой бутылки. Завтра нужно будет притащить чего-нибудь пожевать. – Ушел куда-то.
– Может, тебе помочь?
По глазам вижу: надеется, что откажусь. Как бы не так.
– Второй швабры у меня нет, но там в пакете полироль и куча тряпок – нужно протереть пыль, а потом освободим стены. Хорошо бы кресло передвинуть ко входу и все-все завернуть в пленку.
– Зачем? – спрашивает она плоским голосом.
– Чтобы можно было красить. Но пока что – пыль.
Некоторое время мы работаем молча, каждая в своем углу. Музыка чуть слышна.
– Майя, – подает голос Стася. – Ты реально ездила с Прелей в Москву?
– Да что ж такое. – Я выжимаю тряпку. – Мы ездили ко мне домой. Нужно было забрать кое-какие вещи для распродажи. Все.
– А Преля тебе на фига?
– Потому что он никогда там не был. Это просто поездка, почему меня все о ней спрашивают?
– И я не была, – почти шепчет она.
Я опираюсь на швабру и долго смотрю на Стасю, прикидывая, действительно ли она настолько глупа или все понимает, но сказать не может.
– Если Джон заставит тебя целовать мои ноги, то да, я обеспечу тебе прогулку по «Царицыно».
Смысла она явно не считывает и, судя по изменившемуся выражению лица, готова швырнуть в меня грязной тряпкой.
– А Илья это сделал, – говорю я как можно мягче. – Потому что боится Джона. Так себе история, поэтому мне хотелось показать ему выбор. Москву, например.
– Не знала про это. – Стася возвращается к полировке шкафа. – Теперь он пиздит, что той ночью тебя распечатал.
– Распеч… Ага. Ни много ни мало. Я что, похожа на человека, который никогда не был в отношениях?
– Преле все равно никто не верит. – От моей откровенности она окончательно сникает. – Ты так легко об этом говоришь…
– Вряд ли легче, чем Илья.
– По-другому. Как звали твоего парня?
– Неважно, – говорю я и налегаю на уборку. Придется повторить все проделанное еще раз пять, чтобы результат стал сколько-нибудь заметен.
– Почему вы расстались?
– Неважно.
– Ты его все еще любишь?
– Нет. – Я впервые признаюсь в этом кому-то, кроме себя. И впервые – вслух. – Но помню. Так что никакие новые отношения в мои ближайшие планы, как ты понимаешь, не входят. Тем более с Ильей.