– Низко. – Ее глаза вспыхнули. – Я вспомнила!
– Что?
– Она громко ревела, проезжая мимо. Как какая-нибудь из этих навороченных гоночных машин.
– Прекрасно, мама. А как насчет цвета? Может, черный?
– Может быть. – Ширли сдвинула брови, сосредотачиваясь. – Нет, точно сказать не могу. А с чего ты привязалась именно к черному?
Лаура рассказала ей о машине, которую заметила на кладбище.
– О Господи! Хочешь сказать, за тобой следят?
– Нет…
– Лаура, ты ведь сообщила в полицию, правда?
– Т-с-с-с. Говори тише. Опасность мне не угрожает.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что, если тот человек хотел мне как-то напакостить, он бы уже сделал это.
Ширли, однако, встревожилась не на шутку. Наклонившись вперед, она пристально посмотрела Лауре в глаза.
– Не делай никаких глупостей, слышишь? Я не перенесу, если с тобой что-нибудь случится.
– Ничего со мной не случится. Я, знаешь ли, могу за себя постоять. Кроме того, Тед настоял, чтобы я переехала в главное здание, под охраной Теда и Ленокса я чувствую себя в полной безопасности, как в хранилище Форт-Нокса.
Ширли по-прежнему не отводила глаз.
– А этот Тед Кендалл тебе ведь очень нравится, да?
– В общем, да. Он здорово поддержал меня в последние дни.
– А ты ненароком не влюбилась в него? Это было бы не слишком разумно, учитывая…
– Ничего подобного, мама! С мужчинами покончено, и если есть хоть что-то, в чем ты можешь быть уверена, так это в том, что я больше никогда не полюблю!
– Никогда – очень большой промежуток времени, детка.
– Мы с Тедом просто друзья, – заявила Лаура с некоторым раздражением в голосе. – Не ищи глубокого смысла там, где его нет.
– Я больше не заикнусь об этом.
– Прекрасно. – Лаура одернула полы жакета, прежде чем продолжить. – Теперь я хочу поговорить с тобой о завещании Джей Би. Надеюсь, тебя не удивит, что практически все, что у него было, он завещал мне – две трети акций «Сентинел» и ранчо.
– О Лаура! Это здорово! – закричала Ширли, но тотчас опомнилась: – Почему только две трети? Кому достались остальные?
– Двое ведущих сотрудников газеты имеют по десять акций каждый; плюс двадцать акций, полученных мной при вступлении на пост издателя. Оставшиеся акции, Джей Би разделил между мной и Тедом. Сорок акций мне и двадцать – Теду.
– Теду, вот как? – Ширли выгнула тонкую светлую бровь. – И как ты к этому относишься?
Лаура пожала плечами:
– Не вижу никаких проблем. Мы долго говорили с Тедом. Он сказал, что не считает себя серьезным бизнесменом и будет рад оставить руководство газетой в моих руках, а сам предпочитает быть «молчаливым партнером».
– Очень разумно с его стороны.
– А теперь перейдем к тебе.
Ширли резко отмахнулась:
– Если ты о тех ста тысячах долларов, что оставил мне Джей Би по соглашению о разводе, скажи адвокату, что я от них отказываюсь. Мне они не нужны. Может быть, хоть это заставит окружного прокурора поверить, что я никогда не думала о завещании владельца «Затерянного ручья».
– Прежде чем принимать поспешные решения, – возразила Лаура, – давай лучше подождем и посмотрим, как пойдет судебный процесс. Но пришла-то я затем, чтобы обсудить с тобой, как лучше этими деньгами распорядиться. Ты в курсе, что не сможешь получить их, пока не выйдешь на свободу?
– Квентин мне уже сказал.
– Хорошо. Теперь… – Лаура положила руки на стол. – Как я и предполагала, наличности у Джей Би было немного. Его единственный доход – это рента за земли, что он сдавал в аренду некоему скотоводу, и выручка от периодических продаж нескольких голов скота. Просмотрев с управляющим Джей Би бухгалтерские книги, я решила, что лучшим способом увеличения доходности ранчо станет сдача в аренду дополнительных участков земли. Деньги пойдут на содержание ранчо, залоговые платежи и тому подобное. Все, что останется, будет откладываться на выплату наследства тебе и Леноксу. Это не займет много времени…
– Леноксу?
Лаура улыбнулась:
– Да, мама. Джей Би оставил сто тысяч долларов и ему тоже.
Ширли саркастически фыркнула:
– Что ж, думаю, тебе вскоре придется искать нового дворецкого.
– Это уж как решит Ленокс.
Ширли задумчиво кивнула, затем, откинувшись на спинку стула, скрестила руки на груди.
– Но если я не могу получить свои сто тысяч долларов, как мне оплачивать услуги адвоката? У меня в банке всего лишь двадцать тысяч.
– Пока этого достаточно. Квентин согласился подождать, покуда ты не получишь свое наследство.
– При условии, что меня признают невиновной. А что будет, если меня осудят?
Невзирая на охранницу, Лаура потрепала мать по руке.
– Давай надеяться на лучшее.
Ширли протяжно, с оханьем вздохнула.
– Ты и вправду веришь, что мне удастся выбраться из этой дыры? Знаешь, в тюрьме всякого наслушаешься. Говорят, твой экс-жених готовит чертовски сильное обвинение.
– Квентин тоже не лыком шит. Верь ему, мама.
– Ну, раз ты так говоришь…
Лаура встала.
– Я заскочу завтра. Береги себя.
– Ты тоже. А если увидишь Амоса, передай, что я скоро заработаю язву от той мерзости, которую они называют едой в этой трущобе. Скажи, что после тех прекрасных обедов, которыми его кормили в нашем доме, он мог бы, по крайней мере хоть изредка подбрасывать мне кусок мяса.
– Я скажу ему, мам. А пока веди себя прилично и не доставляй ненужных хлопот охране. Они просто исполняют свой долг.
Позже, ночью, после того, как Тед с Леноксом отправились спать, Лаура, слишком возбужденная, чтобы заснуть, тихонько спустилась на веранду посидеть на диванчике-качалке, где они с Джей Би провели столько тихих вечеров, обсуждая планы развития «Сентинел».
– Тебе не стоило бы находиться здесь одной.
Она обернулась. Прямо за спиной стоял Тед. Он все еще был в костюме, в который переоделся после похорон.
– Что за дурацкая привычка, – буркнула она, – подкрадываться сзади!
– Прости. Приобрел ее в окопах. – Он указал на место рядом с ней. – Можно?
– Конечно.
– Тоже не спится?
Она кивнула головой. Боже, как она красива! Даже несмотря на темные круги под глазами и скорбно опущенные уголки рта, в ней было что-то невероятно чарующее.
– Ты здесь часто сидела с Джей Би, да?
– Миллионы часов! Именно здесь он учил меня понимать и любить сельскую природу. – Она продолжала вглядываться в ночь. – Не знаю, Тед, смогу ли я спасти газету. Без него, без его моральной поддержки. Не хочется проигрывать, но…
Отчаяние в ее голосе пробудило в нем желание вновь заключить ее в объятия. Он не мог припомнить, чтобы какая-нибудь другая волновала его так сильно, как она. И это пугало. До сих пор женщины не играли главной роли в его жизни. Они появлялись и уходили с завидной регулярностью. В большинстве случаев они прерывали отношения по собственной инициативе, заявляя, что он не способен на настоящее чувство и его бродяжья жизнь их раздражает. Тогда почему, черт побери, его так занимает Лаура?
– Не проиграешь, – произнес он мягко.
– Отчего ты так уверен?
– Потому что ты крепкий орешек. Впрочем, как и твоя мать.
Ее губы тронула улыбка.
– И этому ты тоже научился в окопах? Утешать женщин?
– Нет. Это благоприобретенное, пообщался со своей сестренкой. – Лаура ушла в себя, и он накрыл ее руку своей ладонью: – Послушай… насчет «Сентинел». Я не очень богат, но у меня есть сбережения, пара сотен тысяч долларов. Только скажи, и они твои.
Его бескорыстие сильно тронуло ее.
– Спасибо, Тед. К сожалению, эти деньги помогут «Сентинел» удержаться на плаву всего лишь на пару недель дольше. В чем отчаянно нуждается газета – так это в уважении и доверии читателей, а добиться этого можно лишь одним путем… – Она прикусила губу.
– Разоблачив моего дядю, – закончил он за нее.
– Не будем об этом. Понятно, что этот вопрос ставит тебя в затруднительное положение, еще более затруднительное теперь, когда ты стал совладельцем «Сентинел».