Больше нет.
Она хотела, чтобы у Сэмми была мать, которой он мог бы гордиться. Сильная мать.
Элли пожала теплую руку детектива и заставила свои глаза твердо смотреть на него, задаваясь вопросом, что он видит. Того человека, которого она сама разглядывала в зеркале, или того, кого видели Битти и другие люди.
Он улыбнулся, показав идеальные зубы. Ее сердце дрогнуло, что заставило Элли разозлиться на себя... за отсутствие контроля.
— Я не думаю, что видел глаза такого оттенка серого раньше, — сказал он. — Они... ну, они поразительны.
— Спасибо.
— Я рад наконец-то познакомиться с тобой, Элли, — продолжил он. — Твоя мать — очень хорошая женщина. Но я думаю, ты и так это знаешь.
— Знаю.
Светильник над ее головой зажужжал. Внезапно осознав, что яркие флуоресцентные лампы делают все вокруг немного уродливее, включая ее саму, она прочистила горло и перевела взгляд в сторону приближающихся шагов.
Молодая женщина с рыжими волосами обогнула угол. Ее глаза сразу же нашли Элли, и она улыбнулась.
— Привет, ты Элли?
— Да.
Она протянула руку.
— Я Рене. Работаю здесь ведущим судебным психотерапевтом. Именно я буду разговаривать с Зои сегодня утром.
Элли пожала руку доктора.
— Приятно познакомиться. Что мне нужно сделать?
— Просто посиди в комнате и будь рядом с ней. Вот и все.
— Хорошо.
— Отлично. Следуй за мной.
Глава 6
Элли последовала за психотерапевтом в небольшую процедурную комнату и обнаружила Зои сидящей на виниловой кушетке, рукава ее одолженной рубашки были натянуты на руки, как будто она пыталась защитить себя.
Элли присела на стул рядом с кушеткой и посмотрела на девочку. Зои перевела взгляд на Элли, затем на стол в дальнем углу комнаты. Темные круги под глазами и морщины на лбу двенадцатилетней девочки стали еще более заметны из-за яркого потолочного освещения.
Рене села в кресло напротив нее. Элли изучала терапевта, которая выглядела всего на несколько лет старше нее. На ней была обычная одежда, пуловер Техасского университета и штаны для йоги. Рыжие волосы собраны в высокий хвост, ноги небрежно скрещены в кресле. Элли подумала, не преследуют ли эти обычная одежда и поза какую-то цель — чтобы испуганным детям было комфортнее. Чтобы помочь им успокоиться.
Голос Рене звучал мягко и ровно.
— Как я уже объясняла, Зои, мы записываем нашу беседу, чтобы следователи могли услышать твои ответы, — объяснила она. — Они прослушают то, что ты скажешь сегодня, в надежде, что это поможет им установить личность человека, который причинил вред твоим родителям.
Зоя уставилась на нее.
— Но мой отец не...— Ее голос прервался. Она опустила взгляд на свои руки и начала ковырять розовый лак на ногтях. Когда она подняла голову, ее глаза блестели. — Почему... почему все говорят, что мой папа умер?
— Потому что это так, Зои, — мягко ответила Рене. — Тебе ведь это сказали, верно?
Зои сложила руки на груди и посмотрела вниз.
— Никто не хочет причинять тебе неудобства... или боль. Но есть несколько вопросов, которые мы должны задать сейчас. Хорошо?
— Но я не хочу вспоминать.
Терапевт немного наклонилась вперед.
— Я понимаю, но важно, чтобы ты попыталась. На свободе плохой человек, и полиции нужно поймать его, пока он не навредил кому-нибудь еще.
Зои уставилась в пространство.
— Ты знаешь кто убил твоих родителей? — спросила Рени.
Лицо Зои покраснело.
— Пожалуйста. Прекратите говорить, что мой папа мертв!
— Мне жаль, Зои, но он действительно умер, — мягко поправила Рене. — И твоя мать, и твой отец умерли во вторник вечером. Ты ведь понимаешь это?
Зои моргнула.
— Я знаю, что твой социальный работник, мисс Джуди, говорила с тобой и Кэрри, когда...
Лицо Зои внезапно сморщилось. Она уткнулась им в свои руки и зарыдала.
Элли переместилась на своем месте. Ей казалось, что она подслушивает.
Рене встала и взяла коробку салфеток. Она положила их на стол перед девочкой.
Когда через несколько минут Зои снова подняла голову, Рене снова задала опрос.
— Ты знаешь, что произошло той ночью? Кто причинил боль твоим родителям?
Зои потянулась за салфеткой и покачала головой.
— Вы должны спросить у Гэри. Не у меня. Потому что я понятия не имею.
— Кто такой Гэри?
— Парень моей матери.
Рене нахмурила брови.
— Твои родители жили раздельно?
— Нет. Моя мать изменяла моему отцу с Гэри.
— О. — Рене кивнула. — Твой отец знал о Гэри?
— Я не знаю. Не думаю.
— Ты знаешь фамилию Гэри?
Зои отрицательно покачала головой.
— Почему тебе кажется, что мы должны поговорить с Гэри, Зои?
— Потому что он был там, — тихо ответила она.
— В твоем доме... во вторник вечером?
— Да.
— Как думаешь, это Гэри мог навредить твоим родителям?
Зои сжала руки.
— Наверное. Может быть.
— Ты можешь рассказать мне, что именно произошло той ночью?
— Я не знаю, что произошло! — воскликнула Зои, в ее голосе звучали слезы. — Мы сидели в нашей спальне.
Терапевт кивнула, затем попробовала другую тактику.
— Кто находился в доме в ту ночь, когда пострадали твои родители?
— Только я, Кэрри, моя мама и Гэри.
— Хорошо, Зои. Спасибо. — Рене черкнула в своем блокноте. — Значит, Гэри был там. Твоя мать, ты и Кэрри? Только вы четверо?
— Да.
— Больше никого?
Зои кивнула.
— Так ты говоришь твоего отца не было в доме?
— Нет. Он работал.
— Ты уверена?
— Да.
— Можно сказать, что Гэри — жестокий человек?
Зои, казалось, задумалась над вопросом. Через некоторое время она пожала плечами.
— Ты когда-нибудь слышала, как он кричит?
Зои кивнула.
— Они с твоей мамой когда-нибудь ссорились?
— Да.
— Он когда-нибудь бил твою мать?
Зои задумалась.
— Нет, я так не думаю. Но я видела, как он толкал ее раньше. Всего один или два раза.
Рене кивнула.
— Кто-нибудь в ту ночь был расстроен?
Зои посмотрела вдаль.
— Да.
— Кто?
— Моя мама.
— Твоя мама была расстроена?
— Да.
— Из-за чего она расстроилась, Зои?
— Я не знаю. Она всегда расстроена.
— Из-за кого она расстроилась?
— Из-за Гэри.
Рене что-то записала.
— Ты знаешь, почему твоя мать расстраивалась из-за Гэри?
Зои сжала руки под ягодицами и покачнулась. Она покачала головой.
— Как думаешь, сможешь рассказать мне все, что запомнила? Все, что угодно, будет полезно. Неважно, насколько незначительным или неважным тебе это кажется.