— Это твоё личное пространство. Вещи уже привезли, обживайся.
Олег продолжал стоять истуканом.
— Всё в порядке? На тебе лица нет, — забеспокоился Макар.
Олег неопределённо повёл плечом.
— Я уж и забыл, какие вы, малявки, забавные, — Макар пятернёй взъерошил ему волосы.
— Не трогай меня, перестарок, — сердито оттолкнул его руку Олег.
Макар лишь фыркнул. Ради появившегося злого блеска в глазах парня, стоило проглотить удар по самому больному. Он хорошо помнил своё состояние в день свадьбы с Бекетовой, а рядом не оказалось другого Макара, чтобы хоть немного его растормошить.
— Ладно, отдыхай, — сказал он. — Когда проголодаешься, спускайся на кухню. Оставлю тебе половину еды из пакета.
На пороге он задержался:
— Не забудь, вечером зайдёт госпожа.
Олег сорвал с пальца обручальное кольцо и швырнул его в захлопнувшуюся дверь. Кольцо жалобно звякнуло, отскочило от пола и закатилось глубоко под кровать. Олег повалился на постель и вцепился зубами в подушку:
— Хочу домой!
Глава 3
Макар коротко постучал в кабинет и, получив приглашение войти, приблизился к столу Инги. Она уже переоделась в домашнее и занялась рабочими проблемами. Свадьба свадьбой, а работу никто не отменял. Дела перед планируемым декретом следовало оставить в таком состоянии, чтобы Макар смог легко ими заниматься.
— Как он?
— У него душевная травма. Кидается вещами и воет в подушку.
Инга покрутилась в кресле туда-сюда.
— Я совершила ошибку, не уделяя ему внимание после смотрин? — спросила она, заправив прядь волос за ухо.
Макар указательным пальцем почесал переносицу.
— Из серии «Матушка была права», — кивнул он.
Инга вздохнула.
— Что ж, не буду пока ему навязываться. Пусть осваивается на новом месте.
— Ритуал первой брачной ночи…
— Есть выход, Макар, — перебила его Инга.
К вечеру Олега начало натурально трясти и он молил Святую Матерь, чтобы она перенесла его, минуя грядущее, сразу в завтрашний день. Из-за нервного напряжения он так и не поел. От голода сводило живот, однако он был не в силах довести себя до кухни и съесть хоть кусочек.
Стук в дверь заставил его подпрыгнуть на кровати.
— Олег, ты здесь? — раздался голос Инги. — Я вхожу.
На секунду Олег всерьёз думал сигануть в окно. Он настороженно замер в ожидании последующих действий. Инга, переодетая в шёлковый халат, подошла к нему, оставив дверь открытой, словно не собиралась здесь задерживаться. Её взгляд пробежался по комнате, отмечая неразобранный склад чемоданов у шкафа, затем по мятой свадебной одежде, в которой Олег лежал поверх покрывала, по его растрёпанным волосам и остановился на лице.
В соблюдение минимальных приличий и из нежелания смотреть на жену снизу вверх Олег встал с кровати.
— Как настроение? — спросила Инга.
— Живой, — отбрил он.
— Нам нужно закрепить союз помещением твоего семени в моё лоно. Понимаю, что сегодня ты не состоянии заниматься сексом, поэтому вот, — она выставила вперёд руку с зажатым пластиковым контейнером для сбора анализов. — Кончи в баночку, я сама намажусь. Умеешь мастурбировать или позвать Макара, чтобы научил, как это делается?
Свекольно-багровый Олег яростно помотал головой. Он не мог сказать, какую долю в краске составляла злость, а какую — мучительное смущение.
— Не промахнись. Первая порция самая важная.
Олег правой рукой потянулся за контейнером, и Инга увидела его безымянный палец без кольца. От испуга сердце Олега ухнуло в пятки — снять обручальное кольцо означало страшно оскорбить жену. Однажды его отец после душа забыл надеть обручальное кольцо. Свист матушкиного ремня был слышен из соседней комнаты.
Олег поспешно выхватил баночку. Выражение лица Инги изменилось на сочувствующее.
— Я постараюсь, чтобы ты носил его с радостью, — сказала она. — Жду через полчаса полный контейнер.
«Правда не отлупит?» — ошеломлённо подумал Олег.
Наконец он отмер и полез под кровать за кольцом. Стоя на четвереньках пятой точкой наружу, он надел кольцо. Второго инцидента Инга может не простить. Одно дело систематически доводить её выходками, и другое — наносить оскорбления.
Олег плюхнулся в кресло. «Так, нужно поторапливаться. Она не сказала, что мне следует отнести баночку в её спальню. Если она заявится и застанет меня за…».
Дома ему запрещали трогать себя. За мастурбацию полагалось жёстко отовариться. Слова-то какие — «секс», «мастурбация», «кончить». Олег горел со стыда, шепча их себе под нос, а Инга выговаривала их так запросто, словно обсуждала погоду.