***
В Улан-Удэ мы прибыли в час ночи, а ведь ещё и предстоял перелёт на самолёте, который займет почти восемь часов.
Мой лайнер уже был готов к взлёту и дожидался нас.
Ирина на нем уже летала, когда мы перелетали из Нью-Йорка в Улан-Удэ, вроде ей понравилось, а как может не понравиться котедж с крыльями?
Белоснежный лайнер с внутренней облицовкой из карельской берёзы, с мебелью обтянутой натуральной кожей, сливочного цвета.
Столовая с мебелью из красного дерева, со серебреными столовыми приборами и фарфоровой посудой.
Персональный кинотеатр с большим экраном, мягким диваном и столь же мягким персидским ковром, сотканном по персональному заказу.
В лайнере имеется большая ванная комната с мраморными полами и столь же мраморной сантехникой, так же тут есть душевая кабинка. Большая, с гидромассажем.
Спальня, это вообще. Огромная кровать и больше ничего, а зачем ещё что-то, когда летишь из одного дома к другому?
Одним словом тут есть всё, чтоб с комфортом долететь в любую точку мира.
Как только зашли на борт, я отправил Ирину в спальню. Она явно устала, да и переволновалась за свою подругу. Пусть отдохнёт.
Я присоединился к ней, только после того, как сделал все распоряжения своим людям и лайнер поехал на взлёт.
Ира спит, а мне до чёртиков хочется прижаться к ней, обнять, поцеловать, попробовать на вкус, но… но похоже я сам всё испортил.
Сажусь на край кровати и смотрю на изгибы её тела, что так соблазнительно подчеркивает тонкое одеяло, которым укрылась Ирина. Только вот любовался я ею не долго, Ира повернулась ко мне и сонно улыбнувшись, сказала:
— Я совсем забыла тебя поблагодарить. Спасибо, что сразу согласился полететь в Палермо.
— Ир, я же…
Она приложила свой пальчик к моим губам и добавил:
— И прости за ту сцену, в лесу, мне просто хотелось, ум, чтобы ты приревновал.
— Приревновал? Но… — я умолк, туго соображая, зачем ей это понадобилось?
— Но знаешь, я больше не хочу чтоб ты ревновал, это - обидно и больно.
Ошарашенно смотрю в её глаза и замечаю:
— Знаешь, я не могу контролировать свои чувства. Если я ревную, значит ревную, а если…
— Ты что, влюбился в меня? — спрашивает она, сонно прикрывая глаза.
— Ещё чего, не дождёшься! — отвечаю ей, а сам чувствую как моё желание растёт, всё больше и больше, как хочется подмять её под себя и любить, долго, жарко и весь путь, что мы летим до Палермо, провести в постели.
Ирина распахнула свои глаза и недоуменно посмотрела в мои, а я решил пояснить, пока она не обиделась на меня окончательно.
— Ну посуди сама. Я влюблюсь, тогда ты меня бросишь, так что, лучше долгий брак, но без любви, чем короткий миг, а потом всю жизнь ходить с разбитым сердцем.
Ирина лишь ухмыльнулась и снова прикрыла глаза.
Протягиваю руку и глажу её по волосам.
Она мирно сопит не открывая глаз.
Посмотрев на мою, да, да - МОЮ, жену, я быстро скинул вещички и укладываюсь рядом с ней.
Сон уже одолевает и меня, но мне хотелось касаться её своим телом, ощущать аромат, всеми фибрами своей души, держать в объятиях и никуда не отпускать.
И я сделаю всё, чтоб она осталась со мной, и если придется скрывать свои чувства, скрою, хотя довольно трудно будет её не ревновать. Не зря же говорят, ревнует, значит не доверяет, а ведь доверие, одно из составляющих долговечных отношений в любви.
Делема, но ничего, что-нибудь придумаю.
Притягиваю Ирину к себе поближе, укладываю её себе на грудь, сам прикрываю глаза и вдыхаю аромат её волос, ум-м, малиной пахнут.
Вот оно - счастье, ещё бы суметь его сохранить.
Глава 17.
От Ирины.
Я открываю глаза и пытаюсь вспомнить, где я? Кто я? И что за мужчина, что держит меня в своих объятиях, чей стук сердца я слышу у себя под ухом?
Ещё не подняв головы, начинаю скользить ладонью по его телу.
Крепкий, гладкий торс, с кубиками мышц, сказка, а не мужчина, почему-то не люблю волосатых. Такой же крепкий и подкаченный пресс, с тонкими венками, что ощущались под кончиками пальцев.