Чувствую болезненную пульсацию в груди, но нахожу в себе силы продолжить.
- А что я сделала?
- Ты… ты дрянь. Шлюха. Знала, как он мне нравится и увела прямо из-под носа.
- Кого увела?
Наш разговор похож на бред. Но помимо этих истеричных фраз, мне нужно узнать хоть что-то.
- Гордея, идиотка. Ты утащила его в вип-комнату. На глазах у всех.
Аня бросает трубку, а я тупо смотрю в лобовое стекло и не могу поверить. Я увела? Сама? Господи! Какой кошмар! Это все видели. Весь наш курс. А это значит, что сейчас поползут слухи.
Впиваюсь дрожащими руками в руль и пытаюсь собраться силами. Нужно как-то доехать до дома. Смыть с себя весь этот ужас, а потом подумать, что делать дальше. Завожу двигатель и медленно трогаюсь с места. На случай, если не до конца пришла в себя, стараюсь вести, как никогда, осторожно.
Перед входной дверью снимаю туфли и на цыпочках прохожу мимо гостиной. На первый взгляд дома никого нет. Но я не собираюсь выяснять это наверняка. Несмотря на то, что голова все еще болит, бегом поднимаюсь на второй этаж и прячусь за дверями своей комнаты.
Снимаю платье, запаковываю его в пакет вместе с сумкой и прячу на самой верхней полке шкафа. Беру чистое белье, пижаму и иду в ванную. Пока набирается вода, тупо рассматриваю рисунок на кафеле, ни о чем не думая. Прежде всего нужно выспаться, а потом уже думать, что делать дальше. Сегодня мой мозг вообще не способен работать и анализировать ситуацию.
Закручиваю влажные волосы в небрежный пучок и падаю в свою кровать. Закрываю глаза и понимаю, что голова не пройдет сама, нужно принять лекарства. Нахожу рюкзак, с которым хожу в университет и достаю оттуда обезболивающее.
Выпиваю сразу две таблетки и почти сразу проваливаюсь в беспокойный сон. Слышу, как открывается дверь моей комнаты, кто-то ходит рядом, но глаза открыть не в состоянии.
- Лен, все хорошо? – узнаю голос Игоря и переворачиваюсь на другой бок.
- Да, отстань. Все завтра, - бубню прежде, чем отрубиться снова.
Утро облегчения не приносит, несмотря на то что головная боль проходит. Мне тошно вспоминать прошедший вечер и страшно ехать в университет. У нас первые две пары лекции, значит, весь курс будет в полном составе.
А еще нужно как-то пережить завтрак с родителями.
Спускаюсь на первый этаж и, скрестив пальцы, поворачиваю в столовую. За столом, к моему огромному облегчению, сидит только брат.
- Где все?
- Отец уехал на какую-то деловую встречу, а мать мучается приступом мигрени.
- Ясно, - опускаю глаза в тарелку, пока Игорь не прочитал в них слишком много.
Смотрю на еду и понимаю, что я вряд ли смогу хоть что-нибудь в себя запихать. Решаю обойтись кофе. С собой.
- Я не голода, возьму кофе и поеду в университет. Тебя до школы подбросить?
- Мне ко второму уроку, - отвечает брат, не сводя с меня внимательного взгляда, - у тебя все хорошо? Как день рождения прошел?
- Было весело, потом расскажу. Опаздываю.
Соскакиваю с места и убегаю на кухню за специальной термокружкой. Наливаю кофе и так же быстро выхожу на улицу.
Подъезжаю к университету и ненадолго задерживаюсь в машине. Думаю, как реагировать, если ситуация выйдет из-под контроля. Аня и Катя опять обозлились на меня, значит от них поддержки ждать не стоит. Я снова одна, сама по себе.
Закусываю губу до крови и, сделав над собой усилие, выхожу из машины. Захожу в аудиторию, глядя прямо перед собой, и жду реакцию окружающих.
Никто не смеется и за спиной не шушукается. Все заняты своими делами. Специально прохожу подальше и прячусь за последние парты, чтобы оттуда мне было лучше всех видно. Аня с Катей сидят на среднем ряду, на меня не смотрят так старательно, что это бросается в глаза.
Заходит преподаватель и начинает лекцию. Я записываю автоматов, совершенно не вдумываясь, потому что глазами все еще слежу за остальными студентами, пытаясь понять, не всплывет ли где-нибудь компромат на вчерашнюю вечеринку.
К последней паре окончательно успокаиваюсь, потому что никакого компромата не вылезло. Некоторые подходили ко мне и благодарили за праздник, пока я стояла и тряслась, ожидая от них подвоха.
После пар сажусь в машину и снова пытаюсь дозвониться Гордею. Память ко мне так и не вернулась, а телефон Гордея до сих пор остается выключенным. Теперь я почти уверена, что он больше не появится. Не могу понять, что при этом чувствую.
Он мне нравился, но не настолько, чтобы лить по нему слезы. Меня больше волнует вопрос, что между нами было ночью. И это, пожалуй, самое страшное. Предохранялся ли он, если мы все-таки переспали? Насколько разгульный образ жизни он вел до меня? Я же совсем его не знаю. Может, мне уже нужно ехать сдавать анализы на разные инфекции и венерические заболевания. Боже…