Мне рассказывали потом, что я встал уставился ей в глаза и влепил пощечину. Она обиделась на меня. Орала, угрожала, пыталась пнуть, когда я потерял сознание от резкого подъёма наверное.
Дышать в маске я больше не мог. Хорошо, дядя Федя, хирург, определил меня в реанимацию, так наверное и задохнулся бы.
-- Алё, Витя, здорова! Слушай, достань мне противогаз с широким щитком, а? Зачем? Чтобы дышать, Витя. Просто чтобы дышать. Спасибо друг.
Так я и сел на борт Хабаровск Москва в противогазе, с вещмешком и парой Японских видеокамер с целью попасть в Ухту.
-- Ой, боже! Простите. Будете что-нибудь пить? Сок? Воду?
Нет. - отрицательно мотнул я головой.
-- А вам не тяжело в этом лететь? - робко, но настойчиво решила расставить для себя всё стюардесса.
-- Мне тяжело без этого жить. - чуть грустно и точно гундосо ответил я бортпроводнице.
Перелёт, Москва, несколько пересадок, метро, вокзал, ожидание, переезд в поезде, Сыктывкар.
Вова обещал свести меня с местной братвой, чтоб не потерялся, да и не прессовали попусту, ну и сбывать через братву можно проще чем самому. Но процент ребятки берут лютый. Я так в жизнь на мозгоправов еврейских не соберу. А от запаха резины и скопившегося на лице пота уже дёргаются веки.
-- Бабуль, а где лесника найти? Кузмича. - попробовал я на робу собрать данных у местной старожилы с пирожками.
-- Да, то в лесу, милый. - щербато улыбнулась старуха. - Пирожков возьмёшь?
-- А ты, бабуль, мне тогда конкретнее адресок скажешь?
-- Скажу, скажу. - продолжила улыбаться бабка. - Только лесник у нас Петрович Семён.
-- То-то я думаю не то что-то. Перепутал.
-- А чегой-то ты в противогазе ходишь? Войны химической боишься? - чуть преподняла свою широкую бровь старая.
-- Та, я задохнусь без него. Страх, чего только в современном воздухе нет.
-- Это да, милый, это да. - о чём-то загрустила старушка. И тут же встрепенулась. - Так с чем пирожки тебе?
Мне то без разницы, я их есть не буду. Пока съешь пыли надышишься.
-- А всех давай, по штуке.
Так я узнал адрес лесника.
Семён оказался мужиком в возрасте. Очень не советовал идти во "всякие дурные места". Отговаривал и рассказывал жуткие байки про ходячих мертвецов. Но карту военную продал. Совсем, как новая. Восемьдесят пятого года.
-- Дурной ты парень. Сгинешь за зря.
-- Не переживай Петрович. Не пропаду я.
Ночевать решил в лесу. Путь предстоял не близкий. В лесу ночевать придётся часто. И нужно было входить в ритм.
Есть приходилось пасту в тюбиках. Типа "космическое питание" и соки с трубочкой. Боги, как я устал от этой маски.
За пол дня по лесу смог пройти около тридцати километров. Скоро должны были начать появляться вороночки. Как на зло опустился туман. Щиток приходилось протирать постоянно от взвеси висящей в воздухе.
В какой-то момент я вышел из тумана. Его просто как обрезало. Словно белая стена за спиной. Хоть рукой прикасайся.
Бесовщина какая-то.
Но кроме тумана, ничего больше необычного не было.
Вечерело. Между некоторыми деревьями и на многих кустах блестела паутина. Странно раньше я её не замечал.
-- Всё, баста. Не видно уже ни..чего. Привал. Разбиваем лагерь. - звук своего голоса за практически сутки молчания разорвал тишину. - Вечер, птицы не поют... Как так?
Место падения ухтинского метеорита мне нравилось всё меньше и меньше. Жутко тут как-то. Чуждо. Не как в родном лесу.
-- Но делать нечего. За эти осколки по двести баксов дают.
Ночь давила тишиной. Утро открыло ещё одну новость, на которую вчера не обратил внимания. Вокруг не было воды. Не болот. Не луж. Не ручьёв. Хотя в тумане я слышал, было журчание.
Пришлось немного вернуться, чтобы набрать водички, где там её ещё встретишь.
Плохая примета, как не крути.
Чем ближе был обозначенный лесником круг поиска, тем не понятнее становилось в лесу. Время от времени щиток облепляло жёлтоватая пыль, которая лежала на многих кустах. Частенько раздавался треск рвущейся нити. Птицы молчали. Воды я так и не встретил.
Но начали попадаться воронки.
-- Эх, размахнись рука... - вибрация голоса в противогазе как-то успокаивала нервы, которые неожиданно напряглись в этом лесу.
На глубине около метра нашёлся кусок прозрачного камня. И он царапал лопату. Это нужно было снять.
До вечера удалось найти ещё четыре воронки, что наверное хорошо.