Не понимаю я его. А понять хочу, этого отрицать не выйдет. Внутри живет непонятная, но очень острая потребность донимать его, чтобы вызвать реакцию. Не терплю равнодушие. Кажется, даже измену восприняла не так болезненно, как эту холодную стену между нами.
Почему так? Предательство показывает, что кто-то лучше меня. Он выбрал ее, предпочел ее мне. Попробовал нечто другое. Но равнодушие – это иное. Сейчас он рядом, но мне этого мало.
Хочу, чтобы он реагировал и показывал, что ему тоже важно мое присутствие, именно мое.
Если я докажу себе, что я ему небезразлична, то смогу воспользоваться этим и отомстить. Бросить его. Дать попробовать его же яда, которым он меня отравил. Но пока он равнодушен, не могу этого сделать. Не могу осуществить свой коварный план.
Мне надо притянуть его обратно, привязать к себе, сковать путами, заставить снова влюбиться в себя, а потом – бросить. Только так я отомщу. Только так снова смогу жить спокойно с залеченной раной, которая никак не заживает. Мое сердце кровоточит из-за его предательства и равнодушия.
– Ты идешь? – зовет, вырывая из потока размышлений.
– Что это?
Смотрю на дверь в сарай, едва видную в неясном, бликующем свете лампы.
– Ты решил меня убить?
– Всегда знал, что ты кровожадная. Или трусишка? – белые зубы сверкают в темноте, а на спину мне ложится плашмя ладонь, подталкивая. – Иди, не бойся. Ты хотела большое спальное место. Не знаю большего, чем сеновал.
– У вас есть сеновал? Настоящий? – делаю шаг сквозь очередную скрипучую дверь, оказываясь в прохладном пространстве, и ежусь, обнимаю себя руками. – Мы будем спать на сене?
– Достаточно романтично? – поворачивается ко мне и ставит на деревянный выступ лампу.
Снова ловлю блики на красивой загорелой коже. Губы особенно четко выделяются. Неудержимо хочу их поцеловать. Хочу коснуться их своими и ощутить знакомое томление, которое дарил только он. Его вкус помнят мои рецепторы. Они уже замерли в ожидании. Одно мгновение решит всё. Брошусь ли в омут с головой или буду снова играть в Снежную королеву.