- Не нужно оплачивать операцию отца. Я найду деньги. Завтра уволюсь из больницы и больше ты меня не увидишь. Прошлое уже окончательно останется в прошлом. – Мы не сможем жить с этим грузом, будем постоянно винить друг друга. Адам уже винит меня в глупости.
- Ты дура? – спрашивает меня спокойно Адам, не шевелясь, пребывая в полусонном состоянии. – Никуда ты не пойдёшь, но завтра уволишься. Я не хочу, чтобы ты работала медсестрой. Закончи уже медицинский, чтобы стать хирургом. Генералу сделают операцию, как и намечено. Я уже говорил, что хочу, чтобы он был мне должен. Это будет моя месть. Пусть знает, что жив только благодаря мне. Только подальше от меня. Можешь видеться с ним сколько хочешь, но в моём доме его ноги не будет.
- Сколько щедрости. – мои губы трогает улыбка. Это не настоящее прощение и не любовь. Просто условия, на которых я могу остаться рядом с ним.
- Это не щедрость, Ева. Так поступают взрослые люди, решая проблемы. – он выпрямляется. – С сегодняшнего дня ты слушаешь и делаешь то, что я говорю тебе. Ты моя женщина.
Качаю головой и слизываю солёные слёзы с губ.
- Нет, Адам. Не получится ничего. Я буду жить у тебя на твоих условиях, делать как ты скажешь и говорить то, что ты хочешь услышать. Потому что ты сильнее меня, потому что моей вины больше… Ты оплатишь операцию отца и сделаешь МЕНЯ своим должником, и потом будешь упрекать за это. Не сейчас, позже, когда пройдёт время. – Из-за обилия слёз я практически не вижу него. – Ничем хорошим такие отношения не заканчиваются. Ты сам это знаешь.
- Откуда? – спрашивает он хлёстко, встряхивая гневной вибрации в своём голосе. – Ты передач по федеральным каналам пересмотрела? У меня никогда ни с кем не было отношений кроме тебя. Нет богатого опыта как заканчиваются отношения и какими они должны быть. Я знаю точно лишь одно, не отпущу тебя. Силой, если будешь сопротивляться, буду держать рядом. – Он отбрасывает сигарету в стакан с виски и берёт меня за руку, заставляет сесть к нему на колени. – Мы оба виноваты. Я взял тебя силой, давил по-больному. Нужно было поговорить и узнать правду раньше, но получилось так, как получилось. Нужно это просто принять и начать двигаться дальше.
- Я боюсь. – Адам прижимает меня к груди, игнорируя боль.
- Не нужно, Ева, меня бояться. Я последний, кто хочет тебя обидеть.
Гром.
Моя Ева. Моя. И всегда была моей. Разве не этого я хотел?
Пять лет назад было больно не от дыры в животе, а от исчезновения Евы. Принцесса стала причиной, почему мне хотелось жить. А с её отъездом, причины не стало. Я хотел сдохнуть. Вырыть собственными руками яму и закопать себя там живьём.
Дзагоев спас меня в очередной раз. Не просто поставил всех врачей на ноги, чтобы меня подлатали, он выдержал весь пиздец, который происходил со мной после отъезда Евы.
К моему удивлению, дядя не пытался подложить под меня проститутку и убедить, что все женщины одинаковые. Он был просто рядом, подкидывал дела, чтобы отвлечься и погружал в бизнес. Дзагоев не был похож на отмороженного мужика из девяностых, каким я его представлял.
Поразительно было то, что дядя начал мне нравиться. С ним было приятно проводить время, говорить о жизни. Дзагоев всегда находил нужные слова, чтобы поддержать, и был очень мудрым.
Убедившись, что Ева спит, я вышел на балкон и позвонил дяде и спросить его о событиях того злополучного дня. Мне не хотелось услышать, что всё это время он мне лгал, мне нужна была правда.
Зураб подобрал комфортное жильё с множеством комнат. Тут было всё необходимое для меня. Надеюсь, что и Еве понравится.
- Адам. – короткое, почти деловое приветствие говорило очень многое. Дзагоев был зол на меня. Я достаточно хорошо изучил дядю, чтобы угадывать его настроение.
- Ты уже знаешь обо всём? – морщусь от боли в груди, стараясь сесть в плетёное кресло.
- Хочу, услышать твою версию событий.
- Хм. Ну, про ранение нового я тебе ничего не расскажу, но вот про свою предвыборную компанию – могу. Я решил, что буду давить на благочестивость, стану мэром в статусе добропорядочного семьянина. Типа, пронёс через всю свою жизнь любовь к первой девушке из родного городка. Как тебе?