— Я поговорила с папой, — громким голосом привлекает внимание к нашему разговору. — Он сказал, чтобы ты не переживала, никто тебя из школы не отчислит, — с превосходством в голосе. Этот булыжник попал в огород Коваленко, громко фыркнув, та вылетела из класса.
— Спасибо, — я искренне благодарила Ками, но при этом прекрасно понимала, что наживаю себе врага.
— Обращайся, — улыбается Ками, ее глаза блестят от счастья. Когда-то и мои глаза так сияли, но после того, как я услышала диагноз мамы, сверкать они перестали даже тогда, когда я улыбаюсь…
Шнурков, как и обещал, вернул мне тетрадь. Мы вошли в класс за минуту до звонка, я лишь успела положить книгу и тетрадь на стол. Урок начался не сразу, возле открытой двери учитель алгебры общалась со своей коллегой, не обращая внимания на оживление в классе.
— Вида, — окрикнул меня Кастер.
— Что? — повернувшись к парню. Не я одна обратила взор в его сторону, как минимум полкласса сейчас наблюдало за нами.
— Подвезти тебя сегодня? — спрашивает он, но я не успеваю ответить, как он добавляет: — Или ты только к Лютаеву прыгаешь в тачку?...
Глава 10
Видана
Соглашаясь, чтобы Лютаев вчера подвез меня до интерната, я и не подозревала, что это может стать очередной проблемой. Кастер вывернул всё так, будто я вешаюсь на Ивана. У меня и без этого конфликт с Коваленко, а тут я ещё парня у нее увести пытаюсь?
Слова Кастера привлекли слишком много внимания. Почти весь класс развернулся в мою сторону. Скажи им, что у меня рога выросли, меньше было бы интереса.
Единственные, кто не обернулись — Коваленко и Лютаев. Маргарита застыла, словно на неё заклятие неподвижности наложили. Вытянув шею и позвоночник по линеечке, застыла как струна. Мне кажется, в тот момент она перестала дышать. Если Ден хотел усилить конфликт между нами, у него здорово получилось! Я и сама напряжена, но стараюсь это скрыть.
Парни переводят взгляд на Лютаева. Ждут его реакцию? Пока её нет, он расслаблен, демонстрирует полное безразличие к происходящему. Видимо, его не задели слова друга. А может, он привык, что девочки за ним бегают? Мне такая репутация не нужна.
— Кастер, тебя задело, что она прыгнула не в твою тачку? Так ты у меня спрашивай, можно её подвезти или нет, — заявляет Лютаев, Рита чуть шею не сломала, так резко развернулась в его сторону. Раскинув ноги, Иван съезжает по стулу вниз. — Я застолбил право подбрасывать Видану до интерната, — таким тоном, что непонятно, шутит он или нет. В любом случае своим заявлением он взбудоражил настороженный улей шершней.
— Так ты только таксист или ещё какие привилегии застолбил? — выделяет интонацией предпоследнее слово Кастер. Его злая ухмылка и смешок подчеркивают намерение меня задеть. Он специально вкладывает пошлый подтекст в свои слова, урод!
Нарастающее напряжение в воздухе заставляет класс забыть обо мне, все настороженно следят за парнями. Преподавательница, что до сих пор общается с коллегой, недовольно посматривает на нас.
— Не помню, чтобы раньше я перед тобой отчитывался или исповедовался, Кастер, — почесывая большим пальцем подбородок, произносит Лютаев. Он уже не выглядит расслабленным и спокойным.
— А Марго устраивает такой расклад? — наигранно смеясь.
Лица Маргариты я не вижу, она продолжает сидеть ко мне спиной, но я просто чувствую, что она кипит от злости. Если присмотреться, можно заметить, что она дергается, будто получает небольшой разряд тока.
— Кастер, ты в себе мужика похоронил? — растягивая слова, спрашивает Лютаев, разворачиваясь к Денису лицом. В классе больше никто не улыбается, а это о многом говорит. — Решил, что поведение бабы тебе больше к лицу? — бьет словами Лютаев.
— Ты кого бабой назвал? — вскакивает Кастер с места, откидывая назад стул.
— Не прыгай, — кто-то может подумать, что Лютаев усмехается, но его ухмылка похожа на оскал. — Поговорим вечером на ринге, выскажешь мне все свои претензии, — от его тона по позвоночнику растекается холод.
Я просто в шоке от происходящего. Не верится, что они собираются продолжить конфликт. Драка из-за того, что Иван меня подвез? Видимо, мне стоит держаться от них подальше.
— Кастер, блин, отрежь себе язык, когда-нибудь он доведет тебя до инвалидного кресла, — громко высказывается Камилла, недовольно качая головой. На её выпад он не отвечает.
— Я бы на твоем месте извинился перед Лютым, — злорадствуя, с усмешкой произносит Листовец. Ситуация его забавляет.