— Тогда держи ее. Нож к горлу приставь, чтобы не брыкалась. А будет брыкаться, лезвием по лицу пройдись….
— Я вам денег дам! — кричу истерично, потому что они зажимают меня с двух сторон. Мне больше нечего им предложить. Деньги ведь всем нужны. Они останавливаются, переглядываются. Заинтересовались вроде. Но потом Миха едва заметно мотает головой. — Сколько вы хотите? — орать опасаюсь, но специально повышаю голос в надежде, что охранник поднимется на этаж и услышит меня. — У меня телефон дорогой…. на карте почти сто тысяч… золотые серьги с бриллиантами возьмите… — предлагаю все, что есть ценного. Вижу, что им интересно предложение, но Миха будто заставляет себя отказываться, поджав губы, мотает головой, в то время как его друг взглядом просит согласиться.
— Цига, бл*... нельзя нарушать договор, — злится Миха на друга. — Мы потом не разгребем. Я не хочу, чтобы мое тело весной где-нибудь всплыло, — злится он, пихая друга в плечо. — Держи ее, я сказал!
— Вы знаете, что сделает с вами мой отец, если вы меня тронете?! — истерично, когда Цига хватает меня больно за руку и бросает на кровать. Телефон падает на пол. Подталкиваю его ногой под кровать, заметив, что на экране до сих пор горит контакт «Иван».
Он слышит наш разговор?
Он приедет?
Спасет меня?
Может, хотя бы охрану предупредит?...
Нужно тянуть время….
— Мой отец криминальный авторитет, — сочиняю на ходу. — Меня сюда спрятали. Если вы меня тронете, вас на ленты порежут, — все это я выдаю, заикаясь. У меня от страха голос срывается, мозг, охваченный паникой, с трудом соображает, какую выдавать ложь. — Вы будете молить о смерти! — выплевываю им в лицо. Их это останавливает, но ненадолго. Опять переглянувшись, они принимают решение идти до конца.
Как я после этого буду жить?...
— Рот закрой! — приставляет нож к глазу. Ощущая, как острие клинка упирается в нежную кожу, я начинаю дрожать.
На мои бедра ложатся грубые грязные руки. Хватаются за резинку штанов, тянут их вниз вместе с трусами. Из глаз текут слёзы. Мертвой хваткой вцепившись в ткань, я не даю себя раздеть. Стараюсь минимально при этом двигаться, но острие ножа все равно протыкает кожу. Не обращаю внимания на легкую обжигающую боль, это в данный момент самая маленькая проблема.
— Сука! — бьет по моей руке Миха, но я не сдаюсь, хотя от боли и унижения из глаз брызгают слёзы. Тогда он принимается выламывать пальцы.
Не знаю, что ещё сказать или сделать, чтобы остановить их.
— Мой отец убьет вас, но до этого будет долго и жестоко… — договорить мне не дают. Цига бьет меня кулаком по лицу, из-за чего я на несколько секунд теряюсь в пространстве. Но как только прихожу в себя, он закрывает мне рот ладонью, сдавливает с такой силой, что у меня от боли темнеет в глазах. Нос забит, воздуха катастрофически не хватает, я в нескольких шагах от потери сознания, но стараюсь жадно втягивать носом воздух, чтобы не провалиться в темноту.
Мои слова всё-таки долетают до тупоголовых насильников. Хватка на моих пальцах ослабевает. Несмотря на боль, я с новой силой сжимаю ткань штанов.
— Закончим здесь и сбежим, — после недолгих раздумий произносит Миха, но я своим расплывшимся зрением вижу, что Цига боится, он не уверен. Если бы он не закрыл мне рот, я смогла бы его убедить.
Он возвращается к прерванному занятию — продолжает выламывать мне пальцы. Долго сопротивляться не получается. Брыкаясь и срывая голос в молчаливом крике, я уступаю его силе.
— Сядь на нее и держи руки, — сжимая мои запястья, закидывает их за голову. Когда Цига садится мне на грудь, я начинаю задыхаться. Одной рукой у него не получается удерживать мои запястья, поэтому рот ему приходится освободить. Жадно хватаю ртом воздух, не могу протолкнуть его в сжавшиеся легкие.
— Скажешь хоть слово, задушу, — нагнувшись близко к лицу, выплевывает угрозу прямо в губы. Меня от отвращения передергивает. Он хоть когда-нибудь чистил зубы?
Снять штаны у Михи не получается. Нужно развязать шнурок, чтобы стянуть их с бедер, но этот урод только сильнее его затягивает. Видимо, мой ангел-хранитель не спит….
— Дай сюда нож, — требует Миха.
Что он задумал?
— Пожалуйста!... Не надо, — принимаюсь умолять, тихо рыдая.
Оттянув резинку штанов, он грубо перерезает ткань. У меня все тело болит, я словно попала в мельничные жернова. Продолжая бороться из последних сил, я понимаю, что скоро всё-таки сдамся. Сил не осталось…