— Увидимся, конечно. Гулять пойдем? — спрашивает Ваня, поворачиваясь ко мне.
— Я постараюсь побыстрее закончить с уроками, — киваю я. Целую его в щеку и убегаю.
Поднимаюсь в свою комнату. Мама уже звонит. Спрашиваю, как у нее дела, считываю любые изменения во внешности. Выглядит она хорошо. На щеках румянец, улыбка на лице.
— Мам, меня на день рождения одноклассница пригласила, я пойду? — спрашиваю за день до мероприятия. Все откладывала, не знала, идти или нет.
— Надеюсь, вечеринка пройдет не в ночном клубе? — хмурится мама, становится серьёзной.
У нас с ней доверительные отношения, строгих запретов нет, но клубы мама не любит. Ни у одного подобного заведения нет чистой репутации. И я сейчас не о пьяном сексе с незнакомцем в туалете. Такое и без клубов происходит сплошь и рядом. Далеко ходить не надо, в школе несколько дней назад застукали старшеклассников, которые прямо в учительском туалете занимались непотребством. Каким именно непотребством — директор не уточняла, когда проводила собрание в нашем классе, но мы и так поняли, о чём шла речь.
— Валентина нашла из-за чего шум поднимать, — выдает лениво Лешка Шнурков после того, как директор покинула кабинет. — Подумаешь, ученики. Вот когда русичка с Вяземским почти год у нее под носом трахались.…
— Шнурков, рот закрой, — резко обрывает его классная, но он игнорирует требование и продолжает:
— Она делала все, чтобы эта информация не ушла дальше школы. Никаких собраний не проводила, — стебется он.
— Алексей! — выдает истерично Ирина Васильевна.
— Что Алексей? Я разве неправду сказал? — наигранно возмущается.
— Держи свою правду при себе!
— Так это не моя правда. Все знают. И вы тоже….
— Я ничего не знаю! — пробует его перебить, но Лешка куражится, и так просто его не заткнуть.
— Так вы же с ней подружками были, Ирина Васильевна. Они и в вашем кабинете, прямо на вашем столе…
— Шнурков! — уже истерично визжит, руки сжимает в кулаки. Пацаны в классе откровенно смеются. Девочки наблюдают, но интерес эта история вызывает только у меня, остальные, видимо, в курсе.
— Лёх, тормози, — негромко произносит Лютаев, замечая, как трясет классную.
— Да я до сих пор обижен, у меня детская психологическая травма. Ирина Васильевна им ключи оставляла, а меня потом заставляли дезинфицирующим средством стол и парты протирать, будто я тут… жидкость оставлял, — мстит классной Шнурков. Видимо, давно в нем кипело. — Извините, Ирина Васильевна, — поймав предупреждающий взгляд Вани, отступает Лешка. — Больше не буду, — вполне искренне вроде извинился, а классная уже не оценила, выбежала из класса.
Потом мы узнали, что она в кафе сидела, плакала. Шнурков ходил улаживать с ней конфликт. Вроде разобрались, к той теме больше не возвращались…
…
— Вида, всё-таки в ночном клубе? — строгий голос мамы выдергивает из воспоминаний. Отвлеклась всего на пару секунд, а этого хватило, чтобы она неправильно истолковала мое молчание.
— Нет, — мотнув головой. — Праздновать она будет дома.
— Я буду волноваться, Вида, — произносит мама, закусывая нижнюю губу. — Ты там одна совсем, никто из взрослых не подстрахует…. — задумчиво.
Вот он — отличный момент рассказать ей о Ване. Лютаев в свои восемнадцать взрослее и надежнее многих сорокалетних. Он моя опора и защита. Я хотела бы их познакомить.… но боюсь, что не получится убедить маму по телефону. Для нее я все равно ещё ребёнок. Узнает, что у меня парень, начнет зря волноваться, а в ее положении это лишнее. Новости о том, что у меня теперь отношения с парнем, лучше оставить до ее выздоровления и возвращения домой.
— Мам, Рита только класс пригласила, — глядя прямо в глаза, сообщаю не совсем правду. Весь класс Рита не приглашала, а со слов Ками я знаю, что там будут взрослые ребята, с кем Коваленко давно общается.
До этого вообще не думала идти. Хотела поздравить в школе, но Лютаев собирается посетить вечеринку, а Камилла настаивает, чтобы я не оставляла его рядом с «этой сукой». Шахова редко называет Коваленко по имени.
— Я совсем не знаю твоих одноклассников, — мотнув головой, мама продолжает сомневаться.
— Лара, пусть девочка сходит, развеется, — вступается за меня Кира. — Целыми днями сидит за учебниками, ничего не видит, — с возмущением.
— Пусть сходит, — сдается мама. — Вида, но только постоянно на связи.