— Топай давай, — дергает меня один из моих конвоиров, наручники впиваются в запястья.
Погрузить меня в машину у них не выходит. Люди отца подлетают к интернату, перекрывают несколькими внедорожниками выезд.
— Это кто такие борзые? — напрягаются омоновцы.
— Разберемся, — передергивает затвор автомата, видимо, самый тупой из них.
Люди отца разговаривают с оставшейся у ворот группой захвата на повышенных тонах. Тот, кого я назвал тупым, первым рвется в бой. Выходя за ворота, требует, чтобы охрана Лютаевых убралась. Степень напряженности растет. Раздается автоматная очередь, на которую первым реагирует директор школы, который все это время стоял у будки охраны и наблюдал за происходящим.
К интернату подлетает ещё несколько автомобилей — правительственные тачки. Появление замминистра МВД сбавляет градус борзости.
— Какого х…. — переговариваются негромко между собой. Пока они думают о том, что происходит, замминистра в окружении своей охраны двигается к воротам.
Отец Виды не спешит вмешиваться, хотя все это дерьмо заварил он. Отойдя в сторону, он с кем-то разговаривает по телефону. Видно, что нервничает.
Растолкав охрану и группу захвата, люди отца проходят на территорию интерната. Подходят к нам. Лицо нашего начбеза перекошено от злости.
— Всё нормально, Стас, — ухмыляюсь и тут же корчусь от боли в челюсти.
— Вы себе приговор подписали. Снимите с него наручники, уёбки, — цедит он сквозь зубы.
— Мы действуем в рамках закона, — гонора стало значительно меньше, но бойцы не сдаются.
— Расскажешь это судье, — выплевывает ему в лицо Стас. — Я жду, когда вы снимете с него наручники, — наклонив голову, начбез играет желваками.
— Стас, мне нужны его личные данные, — перетягиваю на себя внимание начальника охраны. — Этот уёбок ударил Виду, — надо натравить на него Стаса. Он не забудет мою просьбу.
Наручники с меня снимают, когда подходит приятель отца и отдает приказ. Жаль, маски не дают увидеть выражения их лиц.
— Добрый день, Вань, — пожимает мне руку заместитель министра. — Извини за всю эту ситуацию. Мы разберемся. Виновные будут наказаны, — обещает мне.
Растерев запястья, встряхиваю затекшими руками и, прежде чем уёбки успевают понять, что происходит, одним ударом сваливаю обидчика Виды на тротуар. Сажусь на него сверху, стягиваю с него маску, бью в его лысую голову.
Не спорю, что он мог бы оказать мне сопротивление, да и навалять при желании. Мы в разных весовых категориях, да и опыта у моего противника явно больше. Мое преимущество — неожиданность.
— Товарищ генерал… — обращаются к замминистра друзья омоновца, но затыкаются под хмурым взглядом. Выплескивая злость, разбиваю ему лицо в кровь.
— Хватит, сынок, — кладет мне руку на плечо генерал. Отрываюсь от урода. Дети, прилипнув к окнам, наблюдают за происходящим.
Твою мать.…
— Я к Виде, — поднимаясь на ноги, сообщаю Стасу. Машин вокруг интерната стало больше, среди них полно полицейских тачек. Отца пока нет, но я точно знаю, что он приедет. — Стас, сделайте всё, чтобы отец Виды не смог её забрать.
— Вань, мы попробуем, но ты же понимаешь, он её отец…
— Он урод, а не отец! — начинаю опять заводиться. Я не допущу, чтобы он получил над ней опеку. — Ладно, пойду успокою Виду, — махнув, направляюсь к корпусу. Быстро двигаться мешает боль в ребрах.
Вида, оказывается, всё это время стояла у входных распахнутых дверей. Её порывы спасти меня останавливал лишь охранник, который сделал из своей руки шлагбаум, уперев ее в косяк. Заметив, что я приближаюсь, он убрал руку. Вида бросилась ко мне. Для меня ее заплаканное лицо — как красная тряпка для быка. Перед глазами расплывается кровавая пелена. Я хочу крови…
— Ваня, — подбегает ко мне. Несмотря на жуткую боль в ребрах, развожу руки, позволяя ей влететь в мои объятия.
— Всё хорошо, Вида. Всё хорошо, — поглаживая ее по спине. Даю время выплакаться и выговориться:
— Они так сильно тебя избили… Я ничего не могла сделать…
— Всё хорошо, мне почти не больно, — сжимаю зубы, чтобы не застонать. Потому что в этот самый момент она давит руками на гематомы. — Идём в корпус, — предлагаю я. Беру ее за руку, веду за собой. Я знаю, как успокоить её, но целовать при стольких свидетелях — плохая идея….
Глава 43