Когда мы спускаемся вниз, последний член семьи Лютаевых уезжает по делам. Рада просит меня не тревожиться, говорит много приятных, поддерживающих слов, обнимает на прощание.
Ваня заставляет меня позавтракать. Впихиваю в себя яичницу и чай с бутербродом.
— Посмотрим что-нибудь или погуляем в саду? — спрашивает Ваня. Я знаю, что он хочет меня отвлечь, но мне вряд ли что-то поможет.
— Посмотрим фильм, — соглашаюсь я в надежде, что это хоть немного сбросит степень тревоги.
— Твой телефон, — указывает Ваня на мобильный, который лежит на столе и тихо вибрирует. Номер незнакомый, но я принимаю вызов.
— Да?
— Слушай сюда, Вида! — слышу в трубке злой голос отца. У меня от страха тело покрывается коркой льда. Не могу ни пошевелиться, ни вздохнуть. — Если ты сегодня не явишься на суд и не скажешь, что хочешь жить со мной, я сделаю все, чтобы твоя мать вернулась из Германии, — угрожает он, а я могу только дрожать. — Я уже послал людей к ней в больницу, — продолжает он засовывать мне иголки под ногти. — Бери такси и езжай в суд. Если через полчаса тебя здесь не будет, Лоре придется прервать лечение!
— Ты ублюдок! Я тебя ненавижу! Ради денег ты готов убить человека! Ты мне не отец! Когда ты сдохнешь, я не приду даже плюнуть на твою могилу! — ору все, что приходит на ум. Меня всю трясет от ненависти.
Ваня выхватывает трубку, сбрасывает вызов. Крепко прижимает к себе, забывая о своих ребрах.
— Ваня, мне нужно в суд, — заикаясь, говорю я. — Вызови мне такси....
Глава 44
Видана
— О чём задумалась? — спрашивает Ваня, складывая в рюкзак тетради и учебники.
Протянув телефон, показываю ему оповещение о том, что был звонок с номера отца. Как же я его ненавижу! А ещё мне страшно. Страшно каждый час, каждую минуту, но я выполняю обещание, данное Ване.…
Десять дней назад, когда отец позвонил и потребовал явиться в суд, я готова была сорваться. Не думая о последствиях, спешила вызвать такси, боясь не успеть.
— Что ты делаешь? — хватая меня за руку, остановил Ваня. — Куда звонишь? — отобрал телефон и сбросил вызов.
— Мне нужно ехать в суд.… — судорожно заговорила я, пытаясь вырвать у него трубку.
— Ты никуда не поедешь, — жестко оборвал меня Ваня, дергая на себя. Телефон убрал в задний карман, а руки зафиксировал.
— Ты не понимаешь! — кричала я. — Он обо всем расскажет маме, — вырываясь из его объятий. Я была не права в тот момент, Ваня хотел меня успокоить, а я видела в нем человека, который не понимает меня, не чувствует мои проблемы так, как я. Если бы он назвал меня эгоисткой, был бы прав. Сейчас мне стыдно за свое поведение, но тогда я продолжала кричать: — Она прервет свое лечение и вернется в Россию! — я еле сдерживала подступившие к глазам слёзы.
— Это будет её решение, Вида! — встряхнув меня за плечи. — Твоя мама — взрослый человек. Я вообще считаю неправильным скрывать от нее происходящее, — повышая голос.
— Я имею право заботиться о своей маме! — меня переполняли эмоции, тревога разрывала на части. Я злилась, что Ваня стоял на моем пути, что он не понимал меня!
— И в чем выражается твоя забота?! — нависая надо мной, кричал Ваня. — Сдаться отцу? — психовал он. — Устроить ей больше проблем, чем есть сейчас? Ты же понимаешь, что твой отец подонок, а ты — всего лишь средство к достижению его целей? Понимаешь?! — ощутимо встряхнув. — Ты оружие, с помощью которого он может отобрать бизнес твоей матери! Как он может это сделать, если тебе скоро восемнадцать, и суд он, скорее всего, проиграет? Подумай, Вида! — стуча пальцами по виску. — Он заберет тебя, будет прятать от матери, не даст окончить школу, пока она не подпишет бумаги на передачу бизнеса! Очнись, Вида! Выключай истерику, начни думать головой!
— Ваня!... — его слова проникли в сердце, они нашли во мне отклик, но я ещё не готова была согласиться.
— Думаешь, отправься ты сейчас к отцу, мать об этом не узнает? — на мое упрямство Ваня лишь сильнее злился. — Когда он отберет у тебя телефон, а мать не сможет дозвониться несколько дней, она будет спокойно продолжать лечение, не зная, что с тобой? — кричал Ваня. — Подобный стресс может ухудшить ее состояние и свести к нулю все лечение! — отпустив меня, он отошел и отвернулся. Я чувствовала его усталость. Не удивилась бы, если бы он сдался в тот момент. Не удивилась бы, если бы он послал меня на все четыре стороны с моими проблемами и заморочками, но, выдохнув и взяв себя в руки, Ваня произнес: — Ты останешься здесь, а номер своего отца бросишь в черный список, — закончил на твердой, но спокойной ноте.