— Расследование, Видана, — повторил Лютаев. Я люблю свое полное имя, но Егор Борисович будто специально меня так называет, устанавливая таким образом между нами дистанцию. — Нетипичное поведение нашей дочери насторожило нас. Мы хотели выяснить, чем она занималась, пока находилась вне стен школы, — говоря, он смотрел на меня так, будто ждал, что я в чем-то сознаюсь. — В наше распоряжение поступило несколько записей, на которых, помимо дочери и ее друзей, в кадр попадает ещё один человек. Ты понимаешь, о ком речь? — поинтересовался строгим тоном, а я чувствовала себя как на допросе.
— Догадываюсь, — с трудом выдавила из пересохшего рта.
— Твой отец следил за моей дочерью, — не вопрос, утверждение. — Чего он хотел?
— Я не знаю, — пожимая плечами.
— Я думал, мне удалось доказать, что мне стоит доверять, — в его голосе слышалось разочарование. — Твой отец запугивал тебя, шантажировал?
— Я не понимаю, в чем вы меня подозреваете? — мотая головой. — Вы же знаете, что запугивал… — под их давящими взглядами мой голос просел, мысли разбегались в разные стороны. Чего они от меня хотят?
— Ты поддалась шантажу и помогла ему выманить Ульяну из школы, — прозвучало как утверждение.
— Что?! — несмотря на подавленное состояние, возмутилась я довольно громко. Зря я рассказала Уле о том, что в начальной школе сбежала с уроков. Не пойму как, но этот факт обернулся против меня неоспоримой уликой в глазах Лютаева и его начбеза. — Отплатить черной неблагодарностью за все, что вы для меня сделали?! Я бы никогда так не поступила! — сдерживая слёзы, которые готовы были сорваться с глаз. — Я не предательница! — несмотря на ком в горле, кричала я, пытаясь себя защитить. Но чём громче кричишь, тем меньше тебе верят. Я видела это по их лицам.
— Что происходит? — на пороге кабинета появился Ваня, обводя всех хмурым взглядом. Я не знала, радоваться его присутствию или расстраиваться. Он всегда верил мне, защищал, но обвинения его отца настолько серьёзные, что я не знаю, как он к ним отнесется.
— У нас есть подозрения, что Видана помогала отцу выманить Ульяну из школы, — вмешался молчавший до этого момента Стас.
— Бред! — не раздумывая, Иван бросился меня защищать.
— Факты упрямая вещь, — резко произнес Стас. — Она звонила отцу в тот день, когда Ульяна покинула школу. Это был не первый звонок, — он выдержал многозначительную паузу.
— Я не звонила, — я обращалась только к Ване, он должен мне поверить. В воздухе повисло напряжение. Я почувствовала, как воздух стал густым и тяжелым. — Я не звонила, — мотая головой, повторила я. — Проверьте камеры.… — повернувшись к Стасу.
— Может, ты и в торговом центре не пересекалась с отцом? Не общалась с ним возле отделения полиции, когда Иван приехал за Ульяной? — обвиняющим тоном. — О чём вы говорили? — я чувствовала себя преступником, попавшим на допрос к следователю. Лицо Вани закаменело. Я ведь скрыла от него этот факт, а значит солгала. Если бы я знала, что все так обернется…
Что бы я сейчас ни сказала, они мне не поверят, но я должна себя защитить.
— Он угрожал мне….
— Чем? — пристально смотрел на меня Егор Борисович.
— Что навредит вашей семье…. — произнося эти слова, я уже знала, что подписываю себе приговор. Мужчины понимающе переглянулись, Ваня смотрел на меня, как на предательницу. — Если я не буду выполнять его требования. Но я ничего не делала, — по щекам катились слёзы, голос дрожал. — Я не знаю, как доказать свою невиновность.
— Он собирался похитить Ульяну? — сжимая руки в кулаки, спросил Ваня.
— Я думала, он пользуется сложившейся ситуацией и просто меня запугивает…
— И ты ничего мне не рассказала, — вынес Ваня мне обвинительный приговор. Я видела написанное на его лице разочарование.
— Мне было стыдно! Стыдно, что этот человек мой отец! Что он пачкает все, что мне так дорого.… — кричала я, но было ощущение, что кричала в пустоту.
— Мы ищем твоего отца, — сообщил Егор Борисович. — Он вчера ночью покинул страну. На его счет упала крупная сумма денег, — удивил меня этой информацией Лютаев. — Мы не можем отследить, откуда был сделан перевод, но почти не сомневаемся, что твой отец получил предоплату за похищение моей дочери, — холодно отчеканил он. Все поплыло перед моими глазами, и даже если бы мир рухнул в этот момент, вряд ли я что-то почувствовала бы, потому что мой мир уже был разрушен. — Твой отец сбежал с деньгами заказчиков. Я найду его, чтобы выяснить, кто за всем этим стоит, — в голосе Егора Борисовича звучала неприкрытая угроза. Неважно, кому он ее адресовал, у меня было ощущение, что меня она тоже касается.