Но разве это могло сравниться с неторопливыми прикосновениями и ощущением каждого мгновения? С тем, как сладко она протягивала его имя, прося о большем? С мурлыкающими стонами, приятно царапающими сердце в груди? Разве он мог размениваться на меньшее, не зная, что будет, когда проснется солнце?
Приподняв ее бедра, Джаред подложил под них первую попавшуюся подушку, и Вивьен вновь мучительно заерзала под крепко удерживающими ее ладонями.
– Не спеши… Позволь мне насладиться тобой, – попросил он, щекоча жарким дыханием нежную кожу на внутренней стороне бедер.
Она не успела ответить, ощутив горячий поцелуй в самом чувствительном месте. Россыпь мурашек обожгла дрожащее тело. Ритмичные движения языка между ног заставляли Вивьен беспомощно выгибаться и неразборчиво стонать его имя. До боли вцепившись в обивку дивана, она тщетно пыталась совладать с собственным телом, изнемогавшим от желания. Умелые мужские ласки толкали к краю, опасно удерживали на самой грани и возвращали обратно. Раз за разом, приятно сводя с ума.
– Издеваешься… – шептала она.
– Возможно, – оторвавшись от нежной кожи, прохрипел Джаред и приподнял голову. Потемневший взгляд с вызовом пронзал ее.
– Ты поплатишься.
Миллс подавил смешок, но не сдержал ухмылку. Вивьен оставалась собой, такой же острой на язык. Лежа перед ним, совершенно уязвимая и прекрасная, смела ему угрожать.
– Я бы на это посмотрел.
– Даже не сомневайся. – Несмотря на уверенные слова, голос Вивьен звучал совсем отчаянно.
Джаред поднялся и крупной тенью навис над ней. Подушечками пальцев она скользила по его губам, блестящим от ее влаги, по напряженному лицу, рельефному торсу и груди, обводила крепкие плечи и ощущала себя крошечной в его руках. Миллс не был малолеткой-студентом, с которыми она привыкла иметь дело. Он заставлял ее терять дар речи и нервничать. По-настоящему. Заставлял бабочек в животе биться в конвульсиях и крыльями резать ее изнутри.
– Позволь мне почувствовать тебя, Ви, – прошептал он.
Вивьен не отрывалась от его жадного взгляда и послушно приблизила свои бедра, не оставив между ними расстояния. Дыхание свело, воздух вокруг резко сжался и рассекся протяжными стонами. Джаред сжал рыжие волосы в кулак и плотно прислонился своим лбом к ее, стараясь держать темп. Давал ей привыкнуть. Плавно растягивал податливую плоть. Наслаждался каждым ее новым дюймом, таким нежным и тугим изнутри.
– Я никогда этого не делал.
– Ч-что? – задыхалась Ви от горячих проникновений.
– В смысле, без защиты. Я всегда осторожен.
Оба опустили взгляды, наблюдая, как размеренными движениями бедер соединяются их тела. Ощущали, как беспрепятственно он скользил внутри и как плотно она сжималась вокруг.
– И я. Я никому так не доверяла, – призналась Вивьен, впиваясь ногтями в крепкую шею.
Джаред замер на мгновение и взглянул в затянувшиеся дымкой желания глаза.
– Ты доверяешь мне?
Необъяснимо. Глупо. И даже немного жалко. Но совершенно честно:
– Доверяю.
Искренний шепот отозвался глубоко в сердце, и Джаред не мог ее подвести. Проведя ладонями по дрожащим ногам, схватил за изящные лодыжки и закинул себе на плечи. Хотел дать то, ради чего она доверилась. Открылась до такой степени только ему. Он не мог больше дразнить, когда сам плавился от ее жарких сокращений. Большими пальцами обводил круги на женственных бедрах, направляя их в идеальном ритме.
– Поласкай себя, – потребовал он, глядя прямо в глаза. – Поласкай себя для меня.
Вивьен знала, чего он хотел, и без лишних слов сжала собственную грудь. Искрящимся взглядом наблюдала за каждой мимолетной реакцией на его лице. Скулы опасно заострялись, кожа поблескивала испариной, а на шее и руках вздувались вены. Каждый глубокий толчок приближал к желанной точке невозврата. Грубость и нежность смешались в идеальной дозировке, чтобы оба ощутили, как замирает время.
А его сдавленный шепот стал последним триггером:
– Да, вот так, малявка.
– Чертов перверт…
Разряженный воздух в гостиной растворил несдержанные стоны удовольствия, и два горящих тела сплелись в мучительно сладких судорогах.
Оказавшись в постели, Вивьен пожелала ему спокойной ночи, легла на бок и мирно уснула на своей стороне кровати. Не прогнала его. Не лезла обниматься. Не принялась выяснять статус их отношений. И даже на мгновение одарила легкой улыбкой, прежде чем отвернуться. Так безмятежно, словно не было всех тех душераздирающих ласк. Словно их связь не была чем-то особенным.