— Неси, да побыстрее. — Упавшая со звоном на стол медная монета привела подавальщицу в чувства, и она умчалась выполнять заказ.
В таверне было шумно, крики доносились с каждого стола, а девушки сновали между гостями без остановки. На небольшой сцене в углу бард перебирал струны лютни, попутно настраивая гриф. В такой какофонии что-либо разобрать было сложно, но герцог незаметным движением достал перстень. С виду неприметный, серебряный с зелёным турмалином, сев на палец как влитой, он сразу же давал своему носителю возможность различать и понимать всю речь, произносимую в помещении.
— Ну что, послушаем, чем живёт народ. — Сделав большой глоток прохладного напитка, он принялся слушать, отрезая кусок прожаренного мяса.
Разговоры в таких местах зачастую были пустыми, люди обсуждали урожай, налоги, да приезд ярмарки. Реже — власть, её обычно критиковали после десятой кружки эля и практически шёпотом, чтобы никто не услышал. Всё это было неинтересно герцогу, он ждал другого, того, что может пролить свет на происходящее вокруг. Когда бард затянул свою песню, многие замолчали, и стало довольно тихо. Обычно барды пели о том, что происходит вокруг, и были своего рода вещателями новостей. Путь из одной деревни в другую занимал на лошади немало времени, а по дороге могло случиться много того, о чём они впоследствии и слагали баллады.
Песня была о юной деве, что встретила своего дракона, и вопреки всем козням недоброжелателей они все же остались вместе.
— Хорошая сказка, жаль в жизни так не бывает. — Лайонель накинул поглубже капюшон и, оставаясь и дальше в тени, продолжил слушать разговоры за столами.
— Жаль, нашей герцогинюшке не так повезло, как той, что в песне.
— Жаль, жаль. Так рано ушла от нас, а ведь была неплоха.
На этих словах герцог повернулся в сторону говоривших, стараясь не упустить ни одного слова. Хоть он и знал, что перстень не позволит, но хотелось смотреть на тех, кто говорит.
— Да, ярмарки устраивала часто, да и товары привозили неплохие. — Один из говоривших, парень с отрубленным пальцем на руке, похлопал себя по плащу: — Купил на последней. Хороша вещь, качественная!
— Да что ты со своим плащом, наследника жалко. Такой маленький, а уже наполовину сиротушка. Герцог-то наш все время в разъездах, я слыхал, дома-то редко появляется.
Второй чуть опустил голову и подался ближе к собеседнику, шепча так, чтобы никто не смог услышать:
— Такмо если так часто уезжал, его ли сын?
— Да что ты мелешь! На старости лет совсем мозги иссохли, что ли? — Второй чуть ли не с кулаками набросился на него. — У них же связь, я слышал, она его настоящая была.
— Да не настоящей, а истинной, дурья ты башка!
На этих словах между говорящими промелькнула брошенная кем-то из них же пустая кружка, а дальше в ход пошли кулаки. Один, перекинувшись через стол, начал душить второго, а тот, что был без пальцев, безрезультатно пытался отвешивать удары оппоненту.
Бросив на стол ещё монет, герцог, всё так же никем не замеченный, поднялся на второй этаж, оплатив постой. Уже из комнаты он отправил донесение и, получив дальнейшие указания, лёг спать. Во сне он снова был с ней, с пока ещё чужой Амалией, укрывал её крылом и защищал ото всех врагов, распыляя пламя вокруг. Нежная и ласковая, она бархатным голосом шептала ему слова любви и признательности. Маленькие пальчики несмело водили по гладкой чешуе, приводя дракона в неописуемое наслаждение. Но если раньше сны были наполнены ощущением счастья и радости, то теперь в них появилась тревога. Словно что-то витало в воздухе, некая угроза, с которой обязательно придётся столкнуться.
Дальнейший путь не принёс ничего нового. Везде новости были похожи друг на друга, будто бы под копирку. Приезжая в деревни, он узнавал, что герцогини нет, а герцог с ребёнком чувствует себя преотлично. Он не успевал буквально на неделю, иногда будущему цепному псу короля казалось, что кто-то намеренно его задерживает, не даёт приехать вовремя, когда ещё можно хоть что-то изменить. Он несколько раз порывался бросить всё и поехать к Амалии. Плюнуть на приказ короля и ехать к той, по кому бьётся его сердце. Но каждый раз он останавливал себя, напоминая, что есть приказ его высочества, есть донесения шпионов. И есть друг, который будет присматривать за ней, а в случае безвыходной ситуации — даст знать.
Когда пришло время ехать во владения к герцогу Бедфордскому, Лайонель еле сдержался, чтобы не переместиться порталом, но тогда это бы показало, что король в курсе, а играть по-крупному он ещё был не готов. Путь, занявший столько же времени, как и до этого, показался ему бесконечным. Когда за густым лесом показалась просёлочная дорога, ведущая к городу, Лайонель облегчённо вздохнул.